Литораль (ручная сборка)

Его звали Вадик: руки у него все время были в масле, пальцы шершавые, ногти как будто расплющенные — он занимался ремонтом автомобилей, сам перегонял какие-то тачки, участвовал в странных схемах, Хлоя в подробности не вдавалась. Какие подробности в пятнадцать лет? Вечером за гаражами они с девчонками пили джин-тоник из банок, жгли зимние костры, он мимо дрифтовал по высокому снегу, фарами ей подмигивал — может быть, и не ей даже, просто выделывался, но она вцепилась.

На нем всегда была кожаная куртка — рваная, потрескавшаяся, с широкими плечами — шире, чем собственные, как у мотоциклиста, но мотика у него не было. Говорил, что копит. Тачка воняла бензином, Вадик пах умопомрачительно — кожей и сигаретами, он все время что-то смолил — синий LM или «Винстон». Она тоже не отставала, подходила к ларьку, говорила: «"Мальборо лайт", штука». Ей продавали.

Вадик не спрашивал, сколько ей лет, она не рассказывала. Он уже школу закончил, то есть вылетел из нее, и тачку водил — ну точно больше восемнадцати, значит. Взрослый чувак на тачке — все девки завидовали.

Модель машины Хлоя запомнить не могла, просто знала, что красная, вишневая даже, ну и не русская. Вадик заезжал за ней после школы, ехали сначала в стекляшку, Вадик там что-то тер с пацанами, Хлоя ошивалась рядом, ела картошку жареную и мороженое. Запивала «Балтикой — Тройкой», от этого сразу вело. Пацаны ее за глаза называли «восьмиклассница», типа аллюзия на Цоя. «Опять с восьмиклассницей» — такое вот отношение. Но Хлоя не обижалась, главное, что Вадик ее любит, так ведь? А Вадик любил. Он цветы ей дарил (нечасто, но все-таки), один раз подарил большого такого медведя — с бантиком. В полный рост.

Поцеловались они в первый раз на лестничной клетке возле ее квартиры, он ее провожал домой (обязательно), а она ему позволила (очень ждала, если честно). Она к этому моменту была давно подготовлена: читали с подружками журнал Cool, обсуждали прочитанное. Хлоя знала, что петтинг — это когда без члена.

Воплотить знания в жизнь было непросто: Вадик жил с бабкой, Хлоя — с родителями, так что ждали момента, специально не договаривались. Однажды свезло: предки уехали на рынок, Хлоя осталась дома, наврала про больное горло. Выпила припрятанный с вечера джин-тоник, дважды покурила на балконе. Вадик приехал из гаража — руки черные. Пока он мыл их в ванной (вся раковина в серых разводах), она стояла, прижавшись щекой к его спине — кожа опять, сигареты, отступать было некуда.

Вадик прямо в ванной куртку сбросил, подхватил ее на руки — легкая во всех смыслах добыча, — понес в зал. В зале диван у них был, типа места перед телевизором.

Она вся как раз на диван и поместилась — как солдат. Вадик комком снял свитер и остался в потрепанной майке, но пах все равно умопомрачительно хорошо и еще спросил: ты уверена? (Хлоя была уверена.)

Вадик осторожно просунул руку под ее футболку неопределенного размера. Хлоя зажмурилась. Когда он зазвенел ремнем на своих драных джинсах, Хлоя открыла один глаз и сказала шепотом: «Петтинг».

— Чего? — спросил Вадик и замер.

— Это без члена.

Вадик заржал.

— Ладно, — сказал он.

Застегнул штаны, одним движением стащил с нее футболку и шорты, упал на колени и развернул застывшую Хлою к себе.

— Тогда попробуем так, ага? — И Вадик положил ее ноги к себе на плечи, а потом случилось все то, чего она совсем от него (и ни от кого) не ожидала и даже не читала об этом в Cool, а когда говорила об этом с девочками, всегда стеснялась.

И пальцы у него оказались совсем не шершавые, а даже напротив.

Потом они какое-то время это практиковали, пока однажды мать с работы не пришла неожиданно — у них там зарплату задерживали, и они митинговали, поэтому в этот день не работали.

Вадик был с воплями изгнан, Хлоя лишена денег и свободы («чтоб после школы была дома»), диван мать драила прямо с хлоркой — так, что пятна остались.

«И больше чтоб я гопника этого рядом с тобой не видела. Ты несовершеннолетняя, он сразу сядет», — так сказала мать, а отец гнетуще молчал, вернувшись со смены.

Хлоя очень тогда разозлилась, прогуляла алгебру, сама пришла в гараж к Вадику и потащила его за руку в подсобку. «Давай, — сказала она. — Теперь как следует».

Вадик обрадовался, достал откуда-то водки. Хлоя накачалась знатно и помнит нечетко, но под анестезией было не больно.

Родители следили за Хлоей, как церберы, в частности за ее возлияниями и курением. Вадика однажды избил друг отца, а потом его и вовсе убили — это Хлоя знает уже из открытых источников, дворовых сплетен, но не из-за нее, а просто гнал тачку какую-то бандитам и налажал.

Но это уже все после армии, куда она писала ему письма — два года как миленькая высылала фотки свои и сигареты, и журнал «Плейбой», а когда он вернулся, прямо на следующий день сообщила, что между ними все.

И Анна ей потом еще какое-то время говорила, что это подло, но Хлоя отмахивалась.

Но этот запах — кожи и сигарет — по-прежнему вызывал у нее внутренний шторм.

Так пахнет Илья.

Он плюхается рядом с ней за барную стойку.