Лица

…У Лили были зеленые глаза и маленькая изящная фигура.

МОСКВА. Начиная с того момента, как выкопали первый обломок, в душу Валентины Ивановны вкралось сомнение: истребитель или штурмовик? Всячески сопротивляясь этим мыслям, Ващенко глядела на искореженные куски металла и как бы не видела того, что свидетельствовало против Яка и в пользу Ил-2. Но потом, когда яму зарыли, а все найденное аккуратно выложили на расстеленный кусок брезента, сомнения обернулись реальностью: похоже все-таки, что штурмовик.

А Лиля летала и погибла на истребителе! Стало быть, одно из двух: если это Лиля — должен быть истребитель. Если же найден Ил-2 — значит, другая летчица. Однако женщин, воевавших на штурмовиках, было в Отечественную войну очень мало, а в Восьмой воздушной армии просто ни одной. Воздушными стрелками их, правда, иногда «возили», но если найденная женщина — воздушный стрелок, куда, в таком случае, девался летчик? Спасся на парашюте? Все эти вопросы будоражили воображение ребят.

В один прекрасный день Валентина Ивановна выехала в Москву. Ее провожали всем отрядом. Эрвээсы внесли в вагон полиэтиленовый мешок, в котором лежали некоторые детали найденного самолета, тщательно вымытые и вычищенные, приготовленные для экспертизы.

Школа замерла в ожидании результатов.

ОГЛЯНИТЕСЬ ВПЕРЕД…

В тот роковой день Лиля Литвяк в составе шестерки Яков возвращалась домой. Как вспоминает бывший командир эскадрильи Дамнин, они долго елозили над Матвеевым курганом, прикрывая наши войска, а потом, проверив время, он дал команду разворачиваться и уходить. В этот момент из облаков, со стороны солнца, выскочили «мессеры». Их было штук десять, они, вероятно, «поддежуривали», а бензина у наших было ровно столько, чтобы дотянуть до базы и «плюхом» садиться на землю. По этой причине Дамнин решил боя не принимать, тем более что заметил еще одну армаду, уже с другой стороны — примерно из двадцати «мессершмиттов». Резко бросив машину вниз, Дамнин выскочил из кольца и пошел, не оглядываясь, домой, уверенный в том, что остальные последуют его примеру. Только на аэродроме он узнал, что Литвяк не вернулась — единственная из всей шестерки.

Надо же такому случиться, что буквально за день до этого в полк прилетел на «дугласенке» командующий Восьмой воздушной армией генерал Хрюкин и, словно предчувствуя беду, сказал комэску: «Запомни, Дамнин, если вернешься без Лили, сверну голову!» Генерал был решительным человеком, и Дамнин в тот же день заменил молодого летчика, который был у Лили ведомым и уже не раз оставлял ее без прикрытия, на парня крепкого, не из трусливых — то ли младшего лейтенанта Табунова, то ли сержанта Евдокимова, Дамнин сегодня уже запамятовал. Факт тот, что на Матвеев курган Лиля повела другого летчика, и этот другой, вернувшись, сказал, что все случилось так быстро и неожиданно, что он как-то сразу потерял Лилю, и куда она девалась, не знает. Правда, ему почудилось, что какой-то сумасшедший Як пошел навстречу армаде, но он не поверил своим глазам и поспешил вслед за комэском.

Был еще один свидетель несчастья — летчик Борисенко, Герой Советского Союза, который описывает ситуацию иначе: никаких армад он не заметил, а просто вынырнул из облаков шальной «мессершмитт», дал очередь по ближайшему Яку, оказавшемуся неприкрытым, прошил ему хвост и тут же смылся. Як был Лилин, она мгновенно бросилась к «мессеру», во всяком случае, у Борисенко сложилось такое впечатление, потому что Лиля исчезла в том направлении, куда удирал фашист. Круто развернувшись, Борисенко устремился за ней, прошел насквозь огромное облако, потом огляделся и ничего не увидел: ни Лилиного самолета, целого или подожженного, ни ее парашюта, ни подлого «мессера». Горючего оставались слезы, и он вернулся домой, надеясь, что с Лилей все обошлось. По мнению Борисенко, взять ее в открытом бою никто не мог, а только «поддежурить» и сбить так, как сбили: из-за угла.

Вот, собственно, и вся история Лилиной гибели.

Тридцать пять лет прошло с тех пор — срок немалый. А время, как известно, обладает странной способностью не только стирать из памяти одни подробности, но и добавлять другие. Где истина, где легенда — понять становится все труднее, и, вероятно, лишь здравый смысл может быть компасом в лабиринте давно минувших событий.

Что же подсказывает здравый смысл читателю? Погибла Лиля в донецком небе или, быть может, «живой и невредимой» угодила в немецкий плен?

Впрочем, я, кажется, поторопился с этим вопросом.

Как мы уже знаем, в конце лета 1977 года, после раскопок в Романовой балке, Валентина Ивановна Ващенко, сложив в полиэтиленовый мешок обломки самолета, выехала в Москву для встречи с экспертами: если они скажут, что ребятами найден истребитель — это машина Лили Литвяк, но если скажут, что штурмовик — значит, останки пилота принадлежат какой-то другой белокурой летчице, имя которой надо устанавливать.

Школа, написал я, замерла в ожидании.