Лицедеи Гора

Я для себя отметил, что эта женщина обладала весьма острым умом. Она не попалась в его ловушку, и мужчины встретили ее ответ поощрительными смешками. Она показалась мне очень умной. Я бы предположил, что при прочих равных условиях, она могла бы стать способной к быстрому достижению, по крайней мере, минимальных требований предъявляемых к рабыням. Интересно, насколько привлекательна она была? Нелегко это было сказать, по оставшимся открытыми глазам и переносице! Конечно, будь она в рабском шелке или нагой в ошейнике, я бы влет определил ее рыночную цену.

Бутс, тем временем, принялся торговаться с Бригеллой.

— Девять тысяч золотых монет, — предложила та Бутсу.

Он повернулся к публике и развел руками.

— Восемь тысяч? — с надеждой посмотрела она на него.

Бутс, с показной помпой, развернул волшебную вуаль, якобы демонстрируя, как она мучительно желанна, как привлекает своим блеском.

— Как изумительна она! — запричитала Бригелла, вскидывая руки к щекам.

— Отлично, — сказал Бутс, крутя руками, по-видимому, сворачивая ткань, — Мне пора.

— О нет! Нет! — она сказала. — Пять тысяч? Одна тысяча!

— О, проклятая моя бедность, — простонал Бутс, — я не могу использовать в своих интересах такую замечательную возможность!

— Я должна заполучить это, — зашептала она публике, — но я не знаю, как это сделать!

Зрители тут же засыпали смущенную Бригеллу своими предложениями, далеко не все из которых можно было назвать приличными. Такой тип участия зрителей в спектакле является очень распространенной деталью в низких формах гореанского Театра. Это даже приветствуется и поощряется. В своем роде, фарс — это нечто, что актеры и зрители делают вместе. В действительности, они сотрудничают друг с другом, усиливая тем самым впечатление от театрального действа. Если игра актеров не будет устраивать публику, то последняя, вероятно, сразу сообщит об этом исполнителям. Иногда спектакль может быть освистан, и труппе срочно, по ходу действия нужно менять манеру исполнения. Впрочем, на всех, как известно не угодишь, и драки между теми, кому понравилось и они требуют продолжения, и теми, кто протестует не являются чем-то из ряда вон выходящим. И ничего нет удивительного в том, что подмостки могут быть усыпаны огрызками, кожурой, и прочим мусором, большая часть которого, успешно или неудачно, послужило метательный снарядами. Бывает и такое, что актера без сознания уносят со сцены после попадания в него подобного особо увесистого снаряда. Пожалуй, я не завидую актерам, и их профессии. Мое предпочтение остается за собственной кастой — кастой воинов.

— Я могу сделать предложение? — поинтересовался Бутс.

— Конечно, благородный сэр, — обрадовалась девица, как если бы приветствуя любое решение ее дилеммы.

— Разденьтесь приватно, — предложил торговец, — и пока будете раздеваться обдумайте данный вопрос со всех сторон. И тогда, если Вы решите, в своем благородстве, отказать мне даже в самом мимолетном из взглядов, то неужели Вам это как-то повредит?

— Роскошное предложение, любезный сэр, — признала она, — но где, на этом открытом лугу, на обочине общественной дороги, я найду место, в котором это можно было бы сделать приватно?

— А это на что? — заметил Бутс, поднимая вуаль.

— Что? — удивилась Бригелла.

— Но Вы же можете видеть, — сказал Бутс, — что она столь же непрозрачна, сколь и красива.

— Конечно, — кивнула она.

— Ведь Вы же можете это видеть, не так ли? — уточнил торговец, словно внезапно усомнившись.

— Конечно! Конечно! — успокоила его Бригелла.

— Тогда? — протянул Бутс.

— Только держите повыше, — попросила она.

— Так Вы раздеваетесь? — переспросил торговец с напряженным голосом, и мужчины перед сценой начали выкрикивать от удовольствия, а некоторые ударили по своим левым плечам, аплодируя по-гореански.

— Да, — выдохнула Бригелла.

Ну, что ж, она была довольно красива, и думаю, там было на что посмотреть.

— Я упомяну это в своей жалобе уполномоченным судьям, — прошипела свободная женщина со своего места перед сценой.

— Ну как, Вы уже полностью раздеты? — поинтересовался Бутс, как будто он не мог видеть ее.

— Полностью, — подтвердила она.

— Серебряный тарск за нее! — восторженно заявил один из зрителей.

Бригелла довольно заулыбалась. Судя по голосу, это был тот, кто прежде уже проявил интерес к ней.

— Серебряный тарск, пять! — перебил его цену второй товарищ.

— Тарск серебром, десять! — добавил третий.

Эти предложения явно нравились Бригелле. Они подтверждали ее ценность, которая, надо признать была значительна. Многих женщин продают гораздо меньше, чем за серебряный тарск. А, кроме того, все парни начавшие торг, казались сильными, красивыми товарищами, а следовательно весьма желанными рабовладельцами. И среди них не было ни одного, кто не показался бы способным обращаться с ней так, как того заслуживает рабыня, которой она, собственно, и была. Я подозревал, что эта Бригелла не планировала, надолго связывать свою жизнь с труппой Бутса Бит-тарска.

— Не мешайте представлению, — шикнула на претендентов свободная женщина.

— И ни одного бит-тарска за Вас, леди, — засмеялся один из мужчин.