Лицей 2022. Шестой выпуск

будто стекло толчёное сыпет Хладбьётся на башне трёхчёрный флагходит по небу снежный Пожар верховойя с тобойв центре воронки, в зевке Москвыи тут ещё много таких, как мыон говорит стоять и не отводит взгляд— стоять, ядь!они будут стрелятьэто как в детстве — дуешь на ветер, а он сильнейвы уже читали про Чёрный Вечер, про Белый Снег?в вихре и марше каждое слово берёт Судьбаи уносит, как пар на морозе — смотри Куда

«Как ветрено здесь, и как ни приду…»

Как ветрено здесь, и как ни приду,так светло и пусто. Пух на пруду,

корень оборванный у водыи птичьи следына мёрзлом пескечто-то свистнет в леске́ —и опять ничего, только небо из белых прорех.Я сюда прихожу слышать вас всех —в сонном плеске, шорохе осок,вас, тихонько ушедшие за лесок,где ходит по веткам и смотрит сквозь решето всепроникающее Ничто.Вот его нищий, наморщенный лоб старикаи большая рука,лёгкая, как ветер на плече,паутинками играющий в луче.Как зовёт его голос, единственный, что не врёт!И — усиленный — превращается в рёв —обещанием только, прощеньем одним —

как на запах морозный воздух — и ещё дым, дым.

«Тихого ветра, почти невесомых слов…»

Тихого ветра, почти невесомых слов,книги, раскрытой случайно,хватит, чтоб сдвинуть с осей, с нетвёрдых его основсердца ищущее качанье —веточку ивовую точь-в-точь.Но — горькое и тяжёлое, движимое рывками,слепленное из туч,неохватное, как Лазарев камень:долгий дождливый рассвет,крона воро́нья, как живая…Слабый, и обещающий, и необратимый светсветится, прибывая.Так с силою ахнут в гулком воздухе октября,накануне успевшего разгореться,

три нисходящих удара —ятебя —брошенного, как мяч на ступени, сердца.

Памяти Маши

Вот идёт, и впереди неё дрожит барабанв кронах ясеней просквожённых,улыбается — лепесток клевера, прилипшийк зубам —королева процессии побеждённых.Вот играют до горизонта… Два стройных пажадержат космос одежд её нежно и гордо.Она приближается, как рассвет,как столетний подземный пожар,подтачивающий далёкий город,

мой родной вавилончик: цистерны «Башнефти»,опоры ЛЭП,телебашня, единственная высотка, —всё — в яму, в азиатский гремучий рэп,в чёрную жижу до подбородка!Вот идёт, водит смерть свою на узде, а самасветится, как обещанная невеста.Затаённая, на лугу её умапросыпается бабочка и снимается с места.Оружье её — ромашка, в крапиве её чело,тимофеевка, мятлик, пижма — её прислуга.На Кирилловском кладбище — ничего,кроме луга и луга,этой пёстрой, дохнувшей в лицо страны,чьё живое имяне поместится в тесном доме моей строфы —ново, неповторимо.