Лицензия на убийство. Том 1

Молодой кхэлийский землевладелец господин Чэшээ Чэроо, сидел на террасе своей роскошной виллы, перешедшей ему совсем недавно по наследству от погибшего отца, ел из хрустальной розетки маленькой золотой ложечкой что-то не очень приятно пахнущее и ожидал, когда его взору представят новых рабов. Разумеется, сам кхэлиец был уверен, что поедаемое им лакомство обладает нежнейшим вкусом и приятнейшим ароматом. Однако подошедшему к столу Лёхе сразу показалось, что содержимое розетки давно и безнадёжно протухло.

Комедиантов поставили напротив стола примерно в трёх метрах от их хозяина. Молодой кальмар внимательно оглядел своих рабов, выскреб ложечкой остатки десерта и довольно крякнул:

— Помните нас?

— Тебя забудешь, — буркнул Лёха.

— Вас! — вежливо поправил его кальмар. — К хозяину следует обращаться надлежащим образом! Но так уж и быть, на первый раз прощаю.

Надо признать, требование называть хозяина во множественном числе было продиктовано не стремлением поставить раба на место, а культурной традицией кальмаров. Хозяин-кхэлиец обращался к рабу-кхэлийцу (а такие хоть редко, но встречались) тоже во множественном числе. Именно так, а вовсе не на вы, называли друг друга жители Кхэлиэ.

Такая традиция была основана на том, что кальмары считали душу кхэлийца и его телесную оболочку двумя равнозначными, но раздельными сущностями, которые не могли быть объединены в одно целое. Поэтому когда кальмары говорили о себе, они говорили сразу об обоих своих началах, и, разумеется, во множественном числе. Представители других рас, если они желали угодить кхэлийцам, тоже следовали этой традиции. Ну, а у рабов это просто входило в обязанности.

Выслушав замечание хозяина, Лёха заставил себя держать рот закрытым невероятным усилием воли — аж капельки пота выступили у него на лбу от такого напряжения.

— Киклэр! — крикнул кому-то кальмар, немного повернувшись в сторону дома. — Киклэр, принеси нам ещё пудинга! Сегодня он просто чудесен.

При этих словах тошнота подступила к Лёхиному горлу, он невольно скривился, чем спровоцировал недовольный взгляд хозяина. Впрочем, господин Чэроо быстро отошёл и довольно дружелюбно поинтересовался у своих новых рабов:

— Знаете, что мы намерены с вами сделать?

— Я думаю, что сейчас узнаем, — предположил Лёха.

— Мы хотим вас продать. Налог на рабов всё поднимают и поднимают, вы становитесь дорогим удовольствием. И, если уж быть до конца откровенными, мы сомневаемся, что вы сможете хорошо работать. Шутники нам не нужны, оружие мы вам не доверим, а больше вы ничего делать не умеете.

Лёха уже хотел было что-нибудь ответить на этот счёт, но перехватил тяжёлый взгляд Жаба и опять удержал язык за зубами.

— Есть у нас один знакомый промышленник с Тропоса, — продолжил кальмар. — Скупает всякий сброд — даже не знаем, для каких целей, вот мы и думаем вас ему продать.

— На Тропосе запрещено рабство, — вступил в разговор Жаб.

— Мы в курсе, — ответил кальмар. — Но он ведёт бизнес на разных планетах. В том числе и в колониях Кхэлиэ. Думаем, где-нибудь уж найдёт вам применение.

Довольный кхэлиец то ли засмеялся, то ли закряхтел, и в этот момент небольшой слуга-гуманоид — видимо, тот самый Киклэр — принёс ему ещё одну розетку с дурно пахнущей гадостью, называемую на Олосе пудингом.

Захрюкав от удовольствия, кальмар запустил в розетку свою золотую ложечку. Но перед тем как отправить первую порцию пудинга себе в рот, он перехватил очередной брезгливый взгляд Лёхи и спросил:

— Тебе что-то не нравится?

— Нет, всё отлично! Я невероятно счастлив. Всю жизнь мечтал стать рабом на Олосе, и вот мечта сбылась. Просто я пока не до конца верю своему счастью. Да ещё волшебный запах этого хрючева из розетки напомнил мне гнилые болота Митонга, и я немного заскучал по службе, — машинально выпалил Лёха и понял: точка невозврата осталась позади.

— Всё пытаешься шутить, клоун? — хозяин разозлился, но пока держался. — Ну, давай, пошути как-нибудь, пока мы едим наш пудинг. Развесели нас!

— А не рано ли ты его ешь? Судя по запаху, он ещё не до конца протух, — Лёхин острый язык, к ужасу Жаба и самого Ковалёва, окончательно получил свободу. — Подержал бы свой десерт ещё дня три в тепле, чтобы уж воняло, так воняло.

Глаза кальмара сверкнули огнём, он затрясся и хотел что-то ответить, но от злости не мог сразу подобрать слова.

— Ну, или давай, я в него хотя бы плюну — вдруг вкусней станет, а? — сжёг последний мост отчаянный стендапер.

— На-ка-зать! — истерично закричал господин Чэроо, размахивая щупальцами и отчётливо проговаривая каждый слог.

После этого разгневанный рабовладелец швырнул недоеденный пудинг в Лёху, но промахнулся и попал прямо в лоб Жабу. Хрустальная розетка, размазав содержимое по лицу и груди амфибоса, упала ему прямо в руки. Жаб рассвирепел и тут же со всей силы бросил её в сторону кальмара. Не успел кхэлиец опомниться, как розетка с громким звоном разбила стоявший напротив него хрустальный графин с морсом. Брызги окатили кальмару голову, а несколько осколков вонзились в щупальца.