Лицензия на убийство. Том 2

— У меня такой же результат, — сказал Ковалёв. — Правда, биографию я раскопал, но там настолько всё коротко и в общих фразах, что, кажется, она подойдёт каждому третьему жителю Тропоса.

— Лёха, а тебе не кажется, что это не биография, а легенда?

— Кажется. Слишком уж всё причёсано и прилизано, никаких сплетен, слухов и компрометирующей информации.

— И я не удивлюсь, — предположил Жаб. — Если ещё несколько лет назад он был совсем не Бронкхорстом.

— Или Бронкхорстом, но был засекречен, а теперь по какой-то причине получил возможность открыться. Разумеется, открыться в разумных пределах, — Ковалёв тяжело вздохнул. — Чем больше о нём думаю, тем сильнее удивляюсь: зачем мы ему понадобились? Я так сильно хочу в этом разобраться, но уже даже и не знаю, что мной движет больше — желание избавиться от проблем или любопытство?

— Если бы это всё закончилось прямо сегодня нашим полным освобождением и снятием всех обвинений, я согласен никогда не узнать, кто такой Бронкхорст и зачем мы ему были нужны, — пробурчал амфибос.

— Какой же ты скучный, Жаб! — улыбнулся Лёха. — По Тиду хоть что-то нашёл?

— Я же уже сказал, что ничего. А ты?

— Только фотографии, — ответил Ковалёв. — Но не факт, что это Тид. Я запросил все снимки Бронкхорста за последний месяц. На трёх рядом с ним находится тот человек, что выжил после полёта в капсуле. Думаю, этот мужик и есть Тид.

— А ты по этим фотографиям запрашивал информацию? — спросил Жаб.

— Я, конечно, обычный штурмовик и в разведке не служил, но всё же не настолько тупой, как ты думаешь. Ясное дело, запрашивал. Полная тишина. Ни информации, ни других фотографий, кроме этих трёх.

— Но это очень странно. В сети хоть что-то, но должно быть! Выходит, он или спецагент, или... — Жаб в бессилии развёл руками. — Я, вообще, не понимаю, что происходит!

— Ясно лишь одно: в сети что-то дальше искать бесполезно. Остаётся надеяться, что этот таинственный Тид — действительно ярый коллекционер и не пройдёт мимо нашей наживки, — сказал Лёха. — Поэтому ждём Носка и действуем по утверждённому плану. Другого у нас в любом случае нет и не предвидится.

Носок вернулся лишь поздним вечером, правда, эффектно — с тремя большими коробками пиццы. Но поразило комедиантов не это, а внешний вид их помощника. Липовый обладатель дорогой картины Кармога теперь походил не на адвоката-неудачника, а как минимум на владельца преуспевающей адвокатской конторы.

Щуплый уроженец Лифентра был одет в роскошный тёмно-серый костюм и ослепительно белую сорочку. Один лишь его галстук стоил дороже, чем гардеробы Лёхи и Жаба, вместе взятые. А на ногах адвоката красовались тёмно-серые, почти чёрные, перламутровые туфли.

Дорогая одежда творила чудеса. Ковалёв аж присвистнул от того, насколько сильно изменился образ гуманоида. Щуплый, сутулый и немного забитый Носок теперь держался довольно раскованно, передвигался, расправив плечи, а в его взгляде чувствовалась едва уловимая уверенность, ранее незаметная.

«Не удивлюсь, если костюм из настоящей шерсти, а туфли из кожи, — подумал Лёха и поймал себя на мысли, что он почти завидует. — Это же сколько денег Джия отвалила, чтобы в очередной раз меня поддеть?»

Одеть адвоката так, чтобы бывший муж рядом с ним смотрелся как бедный родственник, было со стороны Джии высшим пилотажем. Ковалёв это оценил. Уж что-что, а унизить и поддеть одновременно бывшая супруга умела. Одни виднеющиеся из-под манжеты рубашки часы чего стоили.

В Обитаемом Пространстве никто не носил часов для того, чтобы посмотреть время, это был атрибут, показывающий, что его хозяин достиг в обществе определённого статуса. Никто не покупал и не надевал часов, если его банковский счёт не содержал как минимум миллиона юаней. Джия знала, что адвокат оставит все эти вещи себе и дальше будет в них щеголять и напоминать бывшему мужу, какое же тот ничтожество. Ну разве что часы Носок мог снять и продать.

Ковалёв поймал себя на том, что занимается самобичеванием и превращает в своих мыслях Джию в кровожадного монстра уровнем не ниже, чем самый жестокий диктатор Лифентра. Поэтому бывший офицер взял себя в руки и медленно произнёс:

— О-бал-деть! Ты ли это, друг наш Носочек? Или это твой брат-близнец выигравший суперприз в открытую национальную лотерею Шорка?

— Это я, господин Лёха, — скромно потупил взгляд Носок, неожиданно застеснявшись своего нового образа.

Ковалёв внимательно оглядел адвоката ещё раз и решил, что любезностей на этот вечер достаточно.

— А почему так долго? Галстучек всё никак к пиджачку не подходил? Долго подбирали?

— Нет, господин Лёха, — попытался оправдаться новоиспечённый модник. — Мы ведь ещё заехали на аукцион, где я зарегистрировался и получил персональный номер. И объявил, что планирую выставить полотно Кармога. А потом ещё к консультанту по антиквариату заезжали. А там столько всего оказалось важного, того, что мне надо непременно знать. Так много, что я и не запомнил почти ничего. Но записал рассказ консультанта на видео, стало быть, теперь буду изучать помаленьку.

Носок перевёл дыхание и с ещё большим воодушевлением продолжил: