Лицензия на убийство. Том 2

— Мой друг Лёха Ковалёв может находиться у меня в гостях, сколько его душе угодно, — сказал хозяин кабинета. — И пока он не уйдёт, я для всех занят!

Охранник быстро спрятал за спину карабин, растерянно взглянул на Лёху и удалился, закрыв дверь. Комедианты прошли на середину кабинета, и Ковалёв произнёс:

— Здравствуй, Пак! Рад видеть тебя! Ты всё так же цветёшь!

— И я рад видеть тебя, — ответил Пак. — Берите с другом стулья, садитесь поближе.

Три простых офисных стула стояли возле одной из стен. Кроме них, кожаного кресла Пака и маленького чайного столика, ничего больше в кабинете не было. Главным украшением интерьера были сами стены. Они состояли из кристаллических панелей, на которые передавалось изображение океанического побережья.

Всё было сделано и настроено по высшему классу — казалось, что кресло хозяина кабинета действительно находится на побережье. Доносившийся из невидимых динамиков негромкий шум моря с криками чаек и имитация прохладного бриза системой кондиционирования создавали эффект полного присутствия. И единственное, что выбивалось из приятной глазу картины — это сам Пак.

— Релаксируешь? — спросил Лёха, присаживаясь на перенесённый в середину кабинета стул.

— Ага, — ответил Пак улыбнувшись. — Как тебе?

— Одобряю. Только я бы гамак подвесил. Кожаное кресло немного выбивается по стилю.

— Думаешь? — хозяин кабинета грустно вздохнул. — А дизайнер сказал, что всё нормально. Я сам это кресло подбирал.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто скажет тебе, что ты неудачно выбрал кресло, — усмехнулся Лёха.

— Но ты же сказал!

— Во-первых, я тогда не знал, что его выбрал ты, а во-вторых, я сейчас пригляделся… Очень даже неплохо смотрится!

Пак расхохотался, его щёки затряслись, а глаза стали совсем незаметными. Просмеявшись он сказал:

— Соскучился я по тебе, Лёха. Жаль, что ты решил сменить деятельность. С тобой было весело. Кстати, а чего ты такой нарядный? Женишься?

— В оперу ходили. Сегодня премьера была.

Пак снова расхохотался, приняв ответ за шутку, и спросил:

— Хотите жасминового чаю?

— Я бы лучше выпил жасминового пива, — ответил Ковалёв. — Но у тебя ведь только чай?

— Увы, только чай, — Пак развёл руками, но тут же добавил: — Могу ещё дорожку насыпать, но ты же вроде не употребляешь.

— От дорожки, пожалуй, я тоже откажусь.

— Ну тогда говорите, чего пришли.

— Нам нужно попасть на «Боргосскую рулетку». Сегодня. Через час. Ты ведь можешь это организовать?

— Организовать не проблема, но вход туда не бесплатный.

— Деньги у нас есть, — вступил в разговор Жаб.

— Кстати! Насчёт денег! — Пак хлопнул ладонью по креслу. — Не знаю, радоваться или расстраиваться. Мои люди выполняют свою работу — это хорошо. Но они взяли деньги с моего друга — это плохо! Впрочем, не переживайте, вам всё вернут, когда будете уходить.

— Мы не переживаем, — ответил Ковалёв. — Так что насчёт шоу? Во сколько нам это обойдётся?

— Расценки одинаковы для всех и не менялись уже несколько лет. Входной билет без места, но с правом делать ставки, стоит пять тысяч с носа. Это самый дешёвый вариант. Место за столиком — двадцать пять тысяч.

— Думаю, мы постоим, — сказал Лёха.

— Постоим, — поддержал друга Жаб.

— Тогда с вас десять тысяч, господа! — объявил Пак. — Обычно моя комиссия составляет двадцать процентов — это две тысячи. Но мы же друзья, поэтому хватит одной, а её вы уже заплатили на входе. Ещё я могу вам чем-нибудь помочь?

— Если подскажешь, где можно прямо сейчас сделать лица, то, вообще, нам поможешь сильно.

— Да на соседней улице, — усмехнулся Пак.

— А поточнее?

— На семьдесят шестой линии. Номер дома не помню, но здесь рядом. Ориентир — паб «Юби». Возле него, почти дверь в дверь находится аптека. Туда обратишься, спросишь Людвига, скажешь, что ты от меня.

После этого Пак достал планшет, с кем-то списался, потом взял лист бумаги, написал на нём два пятизначных числа, отдал всё это Лёхе и сказал:

— Охране на входе назовёте эти номера, и всё будет хорошо!

Ковалёв ещё раз поблагодарил старого знакомого и рассчитался. Комедианты попрощались с Паком, покинули необычный кабинет и отправились искать Людвига из аптеки на семьдесят шестой линии, который должен бы им «сделать лица». На уголовном сленге так назывались процедуры нанесения определённого биологически активного грима, который менял внешность до полного неузнавания. Проводились они как в обычных клиниках, так и в подпольных косметологических кабинетах. Разумеется, везде незаконно.

Процедура требовала определённого навыка и хороших расходных материалов. Умело наложенный слой грима становился практически второй кожей. Он мог держаться до месяца, не доставляя при этом никакого дискомфорта. Лицо можно было умывать, чесать и даже брить, когда щетина пробивалась сквозь наращённую кожу.