Лицо без маски

— В одиннадцать утра, — ответил Макгрейви. — На Лексингтон-авеню, в квартале отсюда. Наверное, не один десяток людей видели, как он упал, но все так торопились домой готовиться к празднеству Рождеству Христова, что оставили его лежать, пока он не истек кровью.

Джад схватился рукой за край стола, костяшки пальцев побелели.

— Когда Хансен пришел к вам сегодня?

— В десять утра.

— Сколько времени вы обычно проводите с пациентом, доктор?

— Пятьдесят минут.

— Он сразу же ушел?

— Конечно. Меня уже ждал следующий.

— Он вышел через приемную?

— Нет. Мои пациенты входят через приемную, а выходят здесь. — Доктор показал на дверь, ведущую в общий коридор. — Таким образом они не встречаются др с другом.

— Итак, — кивнул головой Макгрейви, — Хансена убили, как только он вышел отсюда. Почему он приходил к вам, доктор?

— Мне очень жаль, — поколебавшись, ответил Джад, — но я не имею права обсуждать подобные вопросы.

— Но ведь он убит, — продолжал настаивать Макгрейви, — и вы могли бы помочь нам найти убийцу.

У Джада погасла трубка, и он неторопливо раскурил ее вновь.

— Когда вы начали лечить Хансена? — Теперь вопросы задавал Анджели.

— Три года назад.

— Не могли бы вы припомнить кого-нибудь, кто ненавидел Хансена? А может быть, он сам к кому-то испытывал подобное чувство?

— Если бы такой человек существовал, — ответ Джад, — я бы вам сказал. Полагаю, что мне известно все, что можно знать о Джоне Хансене. Он радовался жизни. Причин ненавидеть кого-либо у него не было, и я не знаю, кто мог бы ненавидеть его.

— Тем лучше для Джона. Вы, похоже, прекрасный доктор, мистер Стивенс, — сказал Макгрейви. — Мы возьмем с собой его карту.

— Нет.

— Мы можем получить разрешение суда.

— Пожалуйста. Но для вас в ней нет ничего интересного.

— Что случится, если вы отдадите ее нам? — спросил Анджели.

— Это может повредить жене Хансена и его детям. Вы на неправильном пути. Я уверен, что убийца не знаком с Хансеном.

— А я убежден в обратном, — буркнул Макгрейви.

Анджели завернул куртку в бумагу и перевязал сверток бечевкой.

— Мы вернем ее вам после окончания расследования.

— Можете оставить себе.

Макгрейви открыл дверь, ведущую в коридор.

— Мы будем держать вас в курсе, док, — сказал он и вышел из кабинета.

Анджели кивнул Джаду и последовал за старшим детективом.

Когда Кэрол вошла в кабинет, Джад все еще смотрел им вслед.

— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила она.

— Кто-то убил Джона Хансена.

— Убил?

— Его зарезали.

— О Боже! Но почему?

— Полиция не знает.

— Какой кошмар! Смогу ли я чем-нибудь помочь, доктор?

— Если вам нетрудно, Кэрол, приведите все в порядок, а потом закройте кабинет. Я поеду к миссис Хансен и сам сообщу ей о случившемся.

— Не волнуйтесь, я все сделаю, — успокоила его Кэрол.

— Спасибо. — И Джад вышел из кабинета.

Через тридцать минут, когда Кэрол, уже разложив карты сегодняшних пациентов, запирала свой стол, дверь приемную открылась. Шел седьмой час, и к этому времени в здании обычно не оставалось ни души. Подняв голову, Кэрол увидела незнакомого мужчину, приближающегося к ней с улыбкой на лице.

Джад вышел на улицу и, сев в машину, поехал куда глаза глядят, погруженный в свои мысли. Хансен прошел все круги ада и был на пороге свободы… До чего ж это несправедливо.

На углу Джад заметил телефонную будку и вспомнил, что обещал своим друзьям, Петеру и Норе Хадли, прийти на обед. Но после случившегося он никого не хотел видеть. Остановив машину, Джад вошел в будку и набрал номер Хадли. К телефону подошла Нора.

— Ты опаздываешь. Откуда ты звонишь?

— Нора, — ответил Джад, — прошу прощения, но боюсь, я не смогу приехать сегодня.

— Он не сможет! — воскликнула Нора. — А тут сидит роскошная блондинка, которая жаждет с тобой познакомиться.

— Как-нибудь в другой раз. Я сегодня действительно не могу. Пожалуйста, извинись за меня.

— Ох уж эти врачи, — хмыкнула Нора. — Подожди минутку, я позову твоего дружка.

Петер взял трубку:

— Что случилось, Джад?

— Просто тяжелый день, — поколебавшись, ответил он. — Завтра я тебе обо всем расскажу.

— Ты упускаешь бесподобный шведский стол[1]. И красавицу в придачу.

— Я еще с ней познакомлюсь, — пообещал Джад. Он услышал быстрый шепот, а затем трубку снова взяла Нора.

— Она придет к нам на рождественский ужин. А ты?

— Мы поговорим об этом позднее, — ответил Джад. — Извини за сегодняшний вечер. — И он повесил трубку. Как бы потактичнее намекнуть Норе, чтобы она перестала подыскивать ему подходящую партию?

Джад женился на последнем курсе колледжа. Элизабет, умная, красивая, веселая девушка, училась там же на факультете социологии. Они очень любили друг друга и вместе строили радужные планы о том, как переделать мир, в котором будут жить их дети. Но в канун первого Рождества их совместной жизни Элизабет и их еще не родившийся ребенок погибли в автомобильной катастрофе. Джад попытался утопить свое горе в работе и за сравнительно короткое время стал одним из лучших психоаналитиков страны. Но до сих пор он не мог заставить себя праздновать Рождество в компании других людей. Этот день, хотя он и понимал, что это глупо, принадлежал Элизабет и их ребенку.