Лицо ее закройте. Изощренное убийство

Дэлглиш действительно уже его допросил. Разговор оказался чрезвычайно нудным и совершенно бесполезным в плане новой информации. Он и правда слышал о книге мистера Берджа — объемистом опусе, где скабрезные эпизоды расставлены автором с такой дотошной щепетильностью, что, проделав в уме пару нехитрых арифметических действий, можно легко высчитать, на какой странице встретится очередная пошлость. Дэлглиш не думал, что Бердж может иметь хоть какое-то отношение к убийству. Писатель, способный сотворить гремучую смесь из секса и садизма, вероятнее всего, был импотентом и почти наверняка человеком стеснительным, но совсем не обязательно еще и лжецом. Дэлглиш сказал:

— Вы уверены насчет времени, доктор? Мистер Бердж говорит, что приехал в шесть пятнадцать, и Калли записал это время. Бердж утверждает, что сразу же отправился в ваш кабинет, спросив у Калли, не заняты ли вы с другим пациентом, и что прошло целых десять минут, прежде чем вы присоединились к нему. Он даже успел понервничать и как раз подумывал о том, чтобы пойти и узнать, где вы, когда вы появились.

Доктор Штайнер не подал признаков страха или злости, услышав о предательском поступке своего пациента. Казалось, однако, будто он немного озадачен.

— Интересно, почему мистер Бердж так сказал? Боюсь, он может быть прав. Мне показалось, мой пациент немного расстроен, когда я начал прием. Однако если он утверждает, что я пришел в кабинет в шесть двадцать, то, не сомневаюсь, он говорит правду. Сегодня вечером у бедняги был короткий сеанс, который к тому же прервали. Очень плохо, когда такое происходит на этой стадии лечения.

— Так если вы не были в общем кабинете, когда прибыл ваш пациент, то где же вы находились? — мягко спросил Дэлглиш, возвращаясь к предмету их разговора.

Поразительная перемена произошла с лицом доктора Штайнера. Он почему-то смутился, как маленький мальчик, которого поймали с поличным, когда он делал что-то непотребное. Он не казался испуганным, но явно чувствовал себя виноватым. Метаморфоза психиатра-консультанта, теперь напоминавшего смущенного преступника, была почти комичной.

— Но я же вам говорил, суперинтендант! Я был во втором кабинете, в том, что располагается между общим кабинетом и приемной.

— И что вы там делали, доктор?

Ну нет, это было просто смешно! Чем же Штайнер таким занимался, что сейчас так этого стесняется? У Дэлглиша возникли самые невероятные предположения. Листал порнографический журнал? Курил коноплю? Соблазнял миссис Шортхаус? Доктор был явно занят чем-то не столь банальным, как подготовка к убийству. Но Штайнер, очевидно, решил, что пора сказать правду. И он заговорил в порыве искренности, смешанной со стыдом:

— Я знаю, это звучит глупо… но… то есть… было довольно тепло, а у меня выдался тяжелый день, да еще рядом оказался диван… — Он выдавил тихий смешок. — В общем, суперинтендант, в то время, когда предположительно скончалась мисс Болем, я, говоря на сленге, занимался карманным бильярдом!

Произнеся признание в позорном поступке, доктор Штайнер стал проявлять поразительную общительность, и от него было довольно трудно избавиться. Но в конце концов Дэлглишу удалось убедить его, что больше он ничем помочь не сможет, и его место занял доктор Бейгли.

Доктор Бейгли, как и его коллеги, не жаловался на долгое ожидание, хотя оно и сказалось на его состоянии. На нем до сих пор был белый халат, который он плотно запахнул, когда садился на стул. Можно было подумать, что ему никак не удается расположиться с удобством и комфортом: он то и дело подергивал худыми плечами и перекладывал одну ногу на другую. Морщины, залегшие от носа к губам, теперь казались еще глубже, волосы были влажные, глаза в свете настольной лампы напоминали темные озера. Он зажег сигарету и, пошарив в кармане халата, достал клочок бумаги и передал сержанту Мартину:

— Я записал здесь все личные данные. Это сэкономит время.

— Спасибо, сэр, — невозмутимо поблагодарил его Мартин.

— Пожалуй, сразу стоит сказать, что у меня нет алиби на двадцать минут или что-то около того после шести пятнадцати. Полагаю, вы слышали, я ушел с сеанса ЭШТ за пару минут до того, как старшая сестра видела мисс Болем в последний раз. Я находился в гардеробной медперсонала в конце коридора, где выкурил сигарету. Там никого не было, и никто туда не заходил. Я не спешил возвращаться в кабинет, так что, думаю, было примерно без двадцати семь, когда я присоединился к доктору Ингрэм и старшей сестре. В течение всего этого времени они, разумеется, были вместе.

— То же я услышал от старшей сестры.

— Нелепо было бы даже предполагать, что будто кто-то из них может быть причастен к преступлению, и я рад, что благодаря счастливому стечению обстоятельств они оказались рядом. Чем больше сотрудников вы сможете исключить из списка подозреваемых, тем лучше, я полагаю. Жаль, у меня нет надежного алиби. Боюсь, больше я ничем не могу помочь. Я ничего не видел и не слышал.

Дэлглиш спросил доктора, как он провел этот вечер.