Лицо из снов

Видение вновь ожило в ее сознании. Боже правый, это снова вернулось! Она-то думала, что навечно освободилась от этого ужаса, а на самом деле… Видение приближалось, угрожающе нарастало. По прошлому опыту Марли знала, что оно вот-вот поглотит ее всю. Чувствуя, как уже начинает нарушаться координация, она стала неловко выворачивать баранку, подавая машину вправо, чтобы та не загородила собой выезд с автострады. Марли едва не задела соседнюю машину, водитель которой дал предупредительный гудок. Этот звук — такой далекий и приглушенный — едва пробился в ее уже затуманенное сознание. В глазах поплыло, и она почти ничего не видела перед собой. Марли отчаянно вдавила педаль тормоза, — машина уткнулась в край тротуара, — повернула рычаг переключения передач, надеясь на то, что ей удалось освободить дорогу. В ту же секунду кошмарное видение нахлынуло с новой силой, словно прожектор маяка, который сначала лишь слепо скользнул мимо нее, а потом брызнул невыносимым светом прямо в лицо.

Руки ее бессильно упали с руля на колени. Марли замерла на своем сиденье, уставившись прямо перед собой немигающим неподвижным взглядом, окончательно погрузившись в себя.

Дыхание ее становилось все более шумным. В горле рождались хриплые стоны, но она их уже не слышала. Правая рука медленно поднялась с колен и сжалась в кулак, словно она в нем что-то зажала. Затем рука трижды резко обрушилась вниз, как будто нанося колющие удары. Рука опустилась, и Марли вновь замерла, будто окаменевшая статуя. Лицо ее было неподвижно, взгляд уперся во что-то невидимое, в глазах — пустота.

В чувство ее привели звуки извне. Кто-то сильно и настойчиво барабанил по стеклу дверцы. Едва придя в себя, Марли, предельно измученная и ничего не соображающая, попыталась вспомнить, кто она, где находится и что с ней происходит. В глаза бил какой-то неестественный голубоватый свет. Марли повернула растерянное, ничего не понимающее лицо к незнакомому мужчине, который, наклонившись, заглядывал в окно и стучал по нему чем-то серебристым. Она не понимала, кто он такой и что ему надо. Ничего не понимала. Ясно одно: незнакомец ломится в ее машину. Марли сильно испугалась.

Лишь спустя несколько мгновений блаженное чувство реальности вернулось к ней, и все встало на свои места. Серебристый предмет, которым этот человек стучал по стеклу дверцы, превратился в фонарь. В блестящей штуке, приколотой у него на груди, Марли узнала форменный значок. И сам этот человек с нахмуренным лицом и властным голосом, наконец, преобразился в самого обычного полицейского. Его патрульная машина с включенными фарами стояла рядом.

Кошмарные образы не покинули сознание и все еще казались пугающе реальными. Марли знала, что усилием воли должна отогнать их, иначе вообще не сможет пошевелиться. А ей ведь нужно взять себя в руки, так как уже чувствовалось приближение какой-то новой смутной опасности. Мысль о ней, как поплавок, танцевала где-то на поверхности сознания, но Марли все никак не могла за нее ухватиться и понять, что же это за опасность? Отчаянным усилием воли она стряхнула с себя туман замешательства и, собравшись с силами, опустила стекло дверцы. Организм был настолько измучен, что даже это далось ей не без труда. Изнеможение охватило ее всю, парализуя мышцы и превращая их в кашу.

В открытое окно машины влетел теплый и влажный воздух. Полицейский посветил своим фонариком и спросил:

— Что у вас случилось, мэм?

Голова, казалось, была набита ватой, сознание притупилось, но даже в таком состоянии ей хватило ума не ляпнуть правду. Она понимала, что в этом случае ее сразу заподозрят в том, что она накачалась каким-нибудь наркотиком, например галлюциногеном. Ага, вот в чем заключалась та смутная опасность, о приближении которой она предупредила себя минуту назад! Ночь в тюрьме… Это и для нормального-то человека малоприятное испытание. А для нее, да еще в таком состоянии, просто катастрофа.

Она не знала, сколько времени прошло с того мгновения, когда начался приступ, но догадывалась, что вид у нее тот еще.

— Я… Прошу прощения, я… — проговорила Марли. Даже голос у нее подрагивал. Она лихорадочно стала искать какое-нибудь правдоподобное объяснение. — Я эпилептик. Закружилась голова, и пришлось остановиться. Наверное, это был легкий приступ…

Луч фонарика отыскал ее лицо и стал гулять по нему.

— Я попрошу вас выйти из машины, мэм.

Дрожь не прекращалась. Она не была уверена в том, что ноги будут ее держать, но вышла из машины, вцепившись для равновесия в дверцу. Свет фонарика брызнул в глаза, и она отвернула лицо в сторону, понимая, как жалко выглядит сейчас на ярком свету, дрожа как осиновый лист.

— Ваше водительское удостоверение, мэм.