Лицо лжи

Скажу больше: провозившись весь выходной день во мрачных внутренностях лежащего на грунте звёздного корабля, мы даже спали частенько в одной каюте. И ничего… И дело было даже не в том, что, измученные космической техникой, мы падали каждый на свою койку как убитые. Всё было сложнее: Илед и стеснялась-то меня только из уважения. Примерно как брата… Она всегда верила, что у неё получится задуманное. И это было сильнее моих скромных чар. Однажды я, потеряв немного контроль, чуть придержал её у переборки санузла, когда она выходила из душа. Илед же только посмотрела мне прямо в глаза и, плотнее стянув на груди полотенце, стала ждать, пока я её отпущу. Одного её долгого взгляда мне оказалось достаточно. Я понял, что она была уже вся там – в своём космосе…

Да, теперь каждое моё возвращение на корабль Чакта – это воспоминания. Словно приоткрывается дверь в мою юность… Раньше я за собой такого не замечал. Может, это всё потому, что я тут бываю теперь очень редко? Гораздо реже, чем даже на Космодроме. Что поделаешь, служба…

Едва заметная дорожка, скорее просто прогалина в кустах, огибая холм у самого подножия, выводит меня на лужайку прямо у Корабля, упираясь в ту самую сторожку на интимной границе миров. Борт космического исполина нависает над лужайкой чёрным тысячетонным металлическим крылом. С него свисают несколько старых армейских маскировочных сетей. Я заруливаю под них – сети повешены так, что спрятанную за ними машину даже с холма не увидеть. Взяв свой боевой шлем под мышку, я какое-то время иду под самым корабельным бортом, изредка касаясь пальцами холодных плит звёздной брони. Зачем? Неужто всё боюсь, что мой детский сон исчезнет? Нет, не исчезнет мой сон – он уже и кровью моей с этим миром повязан. Но пойди это своему подсознанию объясни…

Дождь сыплется за шиворот куртки, когда я карабкаюсь на поросший травой склон земляного вала у носа корабля. Чтобы перебраться с него на корпус, теперь уже не надо взбираться по плитам обшивки. За эти годы Чакт умудрился выровнять лежащий на грунте корабль – перекидав лопатой несколько сотен тонн земли, от сумел приподнять нос, частично выпустив передние посадочные опоры, и крен на левый борт тоже удалось практически ликвидировать. В итоге корабль почти сравнялся с вершиной образовавшегося при его падении земляного вала, по крайней мере, со стороны холма. И теперь можно было, отряхнув руки, которыми пришлось хвататься за мокрую траву, просто перейти на спину металлического исполина. И шагать с плиты на плиту, уже который раз удивляясь, как неровно сделана такая обтекаемая при взгляде издалека гигантская машина.

У корабля множество входов-выходов, но основными Чакт постановил считать абордажные шахты. Особенно левую переднюю – ту, что ближе всего к тропинке, сторожке и земляному валу. Это сокращает попадание в корабль пыли и грязи летом и снега зимой. Перешагивая через клыки обрамляющей люк кольцевой абордажной фрезы, которой явно не раз пользовались в прошлом, я улыбаюсь. Ребристый люк выглядит тяжёлым, и ручка на нём фундаментальная. На ней, по традиции, на языке технический итик крупно выгравировано название корабля: «Звёздная искра».

Кнопка на ручке не видна – она утоплена в металл с обратной стороны. Её легко нащупать, если взяться за ручку поплотнее, охватить её пальцами так, чтобы буквы названия корабля отпечатались на ладони. Но непосвящённым этой кнопки лучше не касаться. На люке и вокруг него повсюду едва заметные форсунки системы продувки и охлаждения, которая при абордаже работает на полную мощь. Но даже и сейчас, в так называемом санитарном режиме, впечатлений хватит за глаза… Что меня поразило, когда я впервые увидел Илед, – так это то, что девушка знала про эту хитрость и ловко подоткнула под себя юбку, прежде чем коснуться кнопки. Удар ревущей воздушной струи даже куртку способен сорвать, если её локтями не придержишь. Зато на ботинках ни пылинки не остаётся, ни капельки воды…

А люк, кстати, – никакой вовсе не люк: он называется десантной площадкой. При нажатии кнопки он не открывается, а одним махом проваливается внутрь, в стакан абордажной шахты. Это тоже особенность, которую надо знать: ручка не для того, чтобы тянуть, а для того, чтобы держаться. А то шею свернуть можно легко…

Впрочем, посторонним эта система, совершенно дикая по своему устройству с точки зрения обычного здравомыслящего планетянина, ничем не угрожает – без указания своего командира корабельный компьютер попросту не пустит чужого. Например, окрестные детишки, несмотря на строгие запреты взрослых, корабль периодически навещают… Да только побегают по верху – и всё!

Я-то как раз не чужой… Но я всё-таки планетянин… И как бы я ни убеждал себя, что все страхи преодолел ещё в юности, всё равно, когда я берусь за массивную холодную ручку десантной площадки и начинаю искать пальцами большую металлическую кнопку с внутренней стороны, внутри лёгкая дрожь…