Лицо под маской (СИ)

Июньское яркое солнце сверкало на волнах лагуны, на драгоценностях дам, пришедших на нашу свадьбу, на витражах крохотной церкви Ниалы, возле которой когда-то Джан-Баттиста впервые меня поцеловал. Внутрь едва поместились самые близкие — моя мама и ее муж, Арчибальд Ван Дер Валлен, семья Торнабуони, семья Контарини, Лавиния, Лоредано…

Да, вот так закончилась история, начавшаяся с карнавала и закончившаяся смертью Аренелло Паски… То есть, прямо скажем, убийством, иначе это я назвать не могу, что бы ни говорил мне Джан-Баттиста о пределах необходимой самообороны. Но почему-то совесть меня не мучает.

Той же ночью, после бала, он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.

Джан-Марко вместе с городской Стражей постепенно выловил всех сообщников Джокера. Без поддержки загадочной магии своего вожака они вновь стали тем, кем и были: люмпенами, обитателями городского дня, бандитами и убийцами.

Секрет этой магии раскрыть не удалось, несмотря на то, что мэтр Сонгхи задержалась в Венеции на два месяца. Лавиния на две недели передала своих студентов помощникам и вместе с ней проводила исследования, с переменным успехом. Впрочем, ученые дамы не отчаялись и руки не опускают. Нальи завязала переписку с одним из колдунов Квазулу и рассчитывает на некоторую кооперацию.

Тело Джокера похоронили на Сан-Микеле после полного патологоанатомического исследования. Мозг Джокера, погруженный в стазис, отправился для исследований в лабораторию физиологии Университета Вероны. Как сказал доктор Тедески, присутствовавший при вскрытии, все тело с головы до пят было покрыто незажившими шрамами, как глубокими, так и совсем небольшими. Возможно, то же самое было и с лицом? Мы предположили, что именно поэтому он стал носить маску, не снимая, и это привело его прямой дорогой к безумной и гениальной технологии. Как и для чего собирался сумасшедший маг использовать зеркало, канувшее в воды лагуны, осталось неизвестным. И слава всем богам! На мой взгляд, есть секреты, которым лучше не раскрываться.

Кстати, синьор Барузи, едва только выписавшись из госпиталя, приехал ко мне с извинениями за разбитое зеркало, потрясающей красоты набором бокалов в качестве извинения и, разумеется, чеком на восемь тысяч дукатов. Мы расстались лучшими друзьями, и на этой фабрике на острове Мурано меня всегда ожидают специальные цены.

Лоредано пока остается дожем, но музыку писать не перестал. По его словам, он начал придумывать мелодии, чтобы не сойти с ума в подземной камере, а теперь записывает их. Сюиту соль мажор для виолончели, которая исполнялась им впервые на том памятном вечере в Ка’Виченте, дож посвятил мне Она пользуется особенным успехом на концертах.