Лицом к лицу

А дети? Лотти и Вольфганг? Где они? Неужели ты думаешь, что Штайн не связался бы с ними, еще как связался бы; или он, или Пауль Колер не могли не отработать эту версию. Значит, и детей нет в живых? То есть с уверенностью можно сказать, что нет в живых сына, дочь вышла замуж, поди ищи ее теперь... А почему не допустить мысль, что сын, зная о п р и к о с н о в е н и и отца к тайне, не сменил фамилию? Времена гитлеризма кончились, в анкете никто не требует объяснять, отчего, с какой целью взял иное имя; если ты преступник, то можешь хоть сто раз менять фамилию - все равно найдут, а так - нет, это здесь невозможно установить, допусти я такое вероятие...

Однако со Штайном я связался; Георг обещал подумать.

...А через час ко мне позвонил человек, назвал свою фамилию, русскую фамилию, и попросил разрешения приехать по "крайне важному делу".

Он был седой, элегантно одетый, заутюженно-накрахмаленный. Борис Ильич Уманский. Рассказал свою историю: уехал из Москвы в Израиль, там устроился в газету, был изгнан, получил из Москвы бумаги, которые позволили ему утверждать, что его отец на самом деле немец; власти ФРГ предоставили гражданство; "каким великим счастьем был для меня отъезд из Хайфы, вы не можете себе представить! В Вене я занялся делами моей молодой жены, русской женщины, приехавшей со мною из Красноярска в Москву. И я смог вызвать ее на Запад! А потом вызвал сына, звукооператора, - рассказывал он мне. - Ни молодая жена, ни сын одного дня не работали, вертелся один я. А потом я узнал, что между ними началась близость! Представляете?! Сын и жена! Словом, жизнь кончена, сломана, изгажена. Но уходить просто так считаю недостойным. Я работал одно время в суде, узнал много такого, что представляет интерес для поиска, я выписываю советскую прессу, слежу за тем, как трепетно относятся к культурному наследию..."

Он передал мне несколько листков бумаги.

- Прочитайте. Это только начало. К сожалению, грабеж культурных ценностей продолжается. Я готов передать вам все материалы об этом, какие только попадут мне в руки.

Дело любопытное. Уманский утверждает, что некий Лакшин (Стыллер), выехавший из Москвы, занимается торговлей уникальными русскими культурными ценностями; суммы сделок исчисляются сотнями тысяч марок!

По версии Лакшина, он якобы получил эти ценности от своей покойной тещи, проживавшей до недавнего времени в Ялте, а ныне там и похороненной.

Лакшина (Стыллера), по словам Уманского, посадили, но не за торговлю краденым, а за "уклонение от уплаты налогов".

Прощаясь, Уманский сказал, что, по его мнению, новости о деле Лакшина (Стыллера) могут быть преданы гласности в течение ближайших месяцев.

Что ж, подождем.

Интересно бы, конечно, познакомиться с делом уже сейчас, нет ли там следов в прошлое?

6

...Иногда начинаю чувствовать, что вот-вот начну "плавать" в материале; каждое письмо надо проанализировать, заложить в картотеку, просмотреть его возможные связи с другими документами, выписать на табличку краткое содержание...

Действительно, сегодня пришли письма от друзей-историков из Варшавы, из которых явствует, что в Дзиково, на территории Польши, в бывшем поместье Вильденхоф графа фон Шверина, проходили поисковые работы. Возглавлял поиск профессор Здислав Раевский.

Основанием для этого, судя по письмам моих корреспондентов, послужили некие "заметки профессора доктора Роде, возглавлявшего Прусский музей в Кенигсберге; он же отвечал и за похищенную Янтарную комнату". (Где эти заметки? Их надобно заново проанализировать!) Была также исследована информация, полученная от некоего работника Киевского музея, который оказался в Восточной Пруссии, в замке Вильденхоф, где хранились похищенные русские картины и иконы. В какой мере можно верить его показаниям?

Доктор Роде обратился к городским властям в середине сорок второго года с запиской, из которой явствовало, что его музей забит сверх меры вывезенными из Советского Союза культурными ценностями; профессор н а м е к а л, что хорошо бы найти новое место для хранения краденого. Однако последовал категорический окрик фельдмаршала Кюхлера: "Найти место для ящиков с трофеями!" И Роде ("во всем должен быть порядок!") не посмел ослушаться приказа. Нашел место. Именно тогда, как считают мои корреспонденты, и прибыла в его ведение Янтарная комната. Именно тогда он и прикинул точную цену уникального сокровища: 30 миллионов золотых рублей.

Именно тогда этот нацистский фельдмаршал Кюхлер распространил среди своих солдат приказ: "Основной целью похода против большевистской системы является полный разгром государственной мощи и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру. К борьбе с врагом за линией фронта все еще относятся недостаточно серьезно. Коварных, жестоких партизан и выродков-женщин все еще берут в плен; к одетым лишь наполовину в военную форму или гражданскую форму отдельным стрелкам из засад все еще относятся как к настоящим солдатам и отправляют их в лагеря для военнопленных. Снабжение питанием местных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью.