Лицом к лицу

И тут возникла фигура некоего "эксперта" - профессора юриспруденции Христиана Фредерика Рютера. Писавший свою докторскую диссертацию в Бонне во времена Аденауэра, то есть "холодной войны", Рютер снискал себе известность наглым заявлением: "В Нидерландах все преследования и суды над голландскими и западногерманскими гражданами по поводу второй мировой войны прекращены и сданы в архив". Именно эти слова начинают одну из глав диссертации этого "юриста".

Еще до начала суда, как только Ментен сбежал в Швейцарию, Рютер заявил: "Теперь его не имеют права судить, ибо, уехав, он перестал быть гражданином Нидерландов".

Рютеру, однако, не вняли. Суд над Ментеном начался, и, когда Рютер появился в зале, гитлеровец приветствовал его со своей скамьи:

- Браво, профессор, вами выдвинута прекрасная аргументация!

Во время процесса Рютер развил бурную деятельность. Вместе с адвокатом Л. ван Хейнингеном (тот, правда, теперь отказался от защиты) он посетил гестаповского руководителя Ландау в надежде получить у того некие показания в пользу Ментена. Получат.

Этот же Рютер, начавший изучать "культуру германского права с 1940 года" (прекрасная "культура" юриспруденции нацизма!), потребовал подвергнуть проверке официальную баллистическую экспертизу, присланную из Советского Союза. Как же "профессор", столь преуспевший на ниве прославления гитлеровских "имперских народных судов", может верить хоть чему-нибудь советскому?! Это же русские "недочеловеки", ими в добрые старые времена "культурная германская юриспруденция" не занималась, их без суда отправляли в Майданек и Освенцим...

Несмотря на протесты со стороны судьи Я. Шредера, прокурора Хабермела, "юрист", воспитанный на культуре гитлеровского права, продолжал вести себя нагло и бесстыдно, подвергая форменной травле свидетелей - тех, которые пережили ужасы гитлеризма в далеком сорок первом и которым пришлось столкнуться с адептом гитлеризма в наши дни, в демократическом государстве, столь радеющем о правах человека...

Как, однако, ни изощрялся Рютер, какие "силки" ни расставлял против очевидцев адвокат, ситуация в стране и далеко за ее пределами не могла не свидетельствовать: гитлеризм не имеет права на прощение - в какой бы то ни было форме...

В декабре 1977 года Ментен был признан военным преступником. Прокурор настаивал на пожизненном заключении; суд, однако, ограничился пятнадцатью годами. Что ж, казалось, справедливость восторжествовала. Не полностью конечно же, ибо не был решен вопрос о том, где находятся картины, награбленные Ментеном в СССР и Польше; какова их судьба; каким образом произойдет их возвращение законным владельцам. Но оказалось, что об этом вообще говорить преждевременно, ибо приговор был обжалован и Верховный суд в Гааге отменил решение амстердамского суда. Мотивы отмены приговора поразительны: поскольку-де в 1952 году, после того как Польша представила документы об участии Ментена в расстрелах, а Гаага отказалась их даже исследовать, министр юстиции дал слово Ментену, что тот больше никогда не будет под судом, приговор следует считать "недействительным", сам факт суда над ним "незаконным".

Это был шок для всех честных людей Нидерландов. В Гааге состоялась манифестация, созванная комитетом во главе с Хиленсе. В Манифестации, проходившей в гаагском "Конгрессхале", приняли участие 2500 человек, представлявшие сорок четыре организации. Выступали жертвы фашизма, участники Сопротивления. Все требовали одного лишь - правды. А Ментен в это время жил на своей роскошной вилле в Бларикуме, на Флигвег, неподалеку от Амстердама принимал гостей, угощал их изысканными винами, посмеивался.

- Члены нашего комитета, - сказан Ханс Хиленсе, - посетили парламентскую комиссию по вопросам юстиции, вручили меморандум: "Как вообще можно было разбирать "довод" Ментена о "честном слове" бывшего министра юстиции? Статья конституции делает противозаконным и невозможным разбирательство этого "довода" Значит, в угоду Ментену была нарушена конституция? Кем? С чьего согласия?" Парламентарии согласились с нами. Согласились они с темп вопросами, которые наш комитет поставил "ко всеобщему обозрению": во-первых, как получилось, что "подозреваемый" в столь серьезных преступлениях мог свободно уехать в Швейцарию? Во-вторых, отчего до сих пор общественности не известны обстоятельства выдачи Ментена голландским властям? В-третьих, каким образом в печать попал ряд документов из судебного досье, что помогает Ментену строить свою линию защиты? В-четвертых, почему Ментен имеет право столь возмутительно оскорблять во время процесса не только свидетелей, экспертов, жертв, но и судей? В-пятых, кто позволяет Ментену не только оскорблять свидетелей из СССР и Польши, но и глумиться над теми государствами, против которых он совершил столь тяжкие преступления? Может быть, все это возможно потому, что судят не столько военного преступника, сколько мультимиллионера Ментена?

Комитет сделал все, что мог, дабы восторжествовала справедливость. Был назначен новый суд - в сентябре 1980 года.