Лицом к лицу

Я вернулся в Лиссем, в свой одинокий деревенский дом, включил телевизор и прилепился к пишущей машинке: нет ничего надежнее, - если надо спастись от нетерпения, - чем всласть поработать за столом и обозначить задачи на ближайшие дни.

А задачи таковы:

1. Постараться разыскать следы Герберта Ломача. Он был одним из ключевых сотрудников в штабе Розенберга по грабежу наших культурных ценностей. В 1944-1945 годах отвечал за организацию тайных складов для произведений искусства в соляных копях Саксонии и Чехословакии. Саксонию он знал отменно, потому что перед войной работал в Дрездене. Два года назад его видели в Кланстхал-Целлерфельде, что в Гарце.

2. Предпринять попытку обнаружить следы еще одного сотрудника Розенберга, доктора Дитриха Розкампа; в начале пятидесятых годов он был хозяином картинной галереи в Гамбурге.

3. Встретиться с начальником личного штаба Гиммлера, нацистским преступником обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом.

2

...Наутро адрес Карла Вольфа, высшего генерала СС, начавшего сепаратные переговоры с Даллесом в Швейцарии весной сорок пятого, помогли установить коллеги из мюнхенского Института истории современности.

Позвонил в Дармштадт по телефону, который мне передали историки.

- Вольф, - услышал я резкий, глуховатый голос.

- Господин Карл Вольф? - уточнил я.

- Именно так.

Я представился. Пауза.

- Вы из Москвы?

- Да, но сейчас живу в Бонне.

- Но имеете право вернуться в Россию?

- Бесспорное.

- Хм. Что же вам надо?

- Увидеться с вами.

- Цель?

- Обсудить некоторые вопросы, связанные с историей второй мировой войны.

- Сколько можете уплатить за встречу?

Я, признаться, опешил:

- То есть как это "уплатить"?!

- Очень просто! Вы ведь намерены опубликовать нашу беседу, не так ли?! Так вот, какую часть гонорара вы можете перевести на мой текущий счет? Я получаю мизерную пенсию, всего триста марок в месяц, это вопиющее нарушение боннским правительством гражданских прав, я никогда не был "черным СС", я всегда был солдатом Германии на дымных полях войны за социальную справедливость и мир!

Ясно?! Вот так-то! Все бывшие генералы СС сейчас оказываются борцами за гуманизм и добро.

- Денег у меня нет, генерал, а вот отблагодарить за беседу парой бутылок водки, обедом и икрою - это мне под силу.

- Хорошо. Завтра в час дня я буду ждать в центре Дармштадта, в итальянском ресторане. - Он назвал адрес и телефон, пожелай спокойной ночи и положил трубку.

...Я опоздал не потому, что хотел опоздать и этим унизить нациста, просто-напросто запутался в обилии дорожных указателей; в хорошем тоже надобно соблюдать чувство меры.

Молодой итальянский официант в белой рубашке, розовой жилетке и слишком уж обтягивающих черных брюках распахнул дверь; заметив фотоаппарат, указал рукою налево:

- Генерал вас ждет, проходите, пожалуйста.

Я вошел в маленький деревянный зал и сразу же узнал его: Карл Вольф сидел в синем костюме, крахмальной рубашке и туго повязанном синем галстуке. Роста высокого, плечист, кряжист; лицо покрыто темно-желтым загаром - явно генерал не так давно вернулся с гор.

Вольф поднялся, пожал мне руку (она у него такая же большая и о л а д ь и с т а я, как у Скорцени), усмехнулся:

- Я заказал себе еду, не дожидаясь вашего приезда, вы не против?

- Мы ж уговорились, я угощаю, так что, пожалуйста, выбирайте от души.

- Ну, так какие же ко мне вопросы?

- Первый вопрос: где это вы так загорели?

- В горах. Я летаю в Альпы, старые товарищи финансируют наш отдых.

- "Наш"?

- Нет-нет, я одинок, летаю "соло". Когда я говорю "наш", то имею в виду тех, кто оказался разорен после войны...

- Вам приходилось сталкиваться с проблемами искусства, культурных ценностей?

- А как же! Я, именно я, передал Аллену Даллесу ценности из галереи Уфицци! Если б я знал, что американская разведка столь неблагодарна, я б оставил себе пару-тройку полотен и не было бы мне сейчас нужды получать подачку из Бонна - триста марок в месяц, позорная нищета боевого генерала...

- Но вы ведь не сражались на фронте, если мне не изменяет память.

- Я был в такой должности, когда фронт окружал меня повсюду! Американцы поставили условием при начале переговоров о компромиссном мире против большевиков передачу им картинных галерей Италии, чтобы это все не было отправлено в рейх...

- Кому? Гитлеру?

И тут я впервые увидал воочию глаза Карла Вольфа - маленькие, пронзительно-голубые буравчики вспыхнули вдруг, ввинчиваясь в тебя стремительно, безжалостно, т о р г о в о.

- А почему вы решили, что эта живопись предназначалась фюреру?! - спросил Вольф чуть не по слогам.

- А кому же еще? - отыграл я.

Г л а з больше не было; так, стертые, размытые старческие глазки; тихие, добрые, если не знать, кто сидит напротив; дедуля на отдыхе, да и только.

- Ну а разве Геббельс, отвечавший и за музеи рейха, не мог претендовать на эти полотна? - еще аккуратнее отыграл я.

- Вот это ближе к правде, - как-то умиротворенно согласился Вольф, и глаз по-прежнему не было на его лице, значит, вопрос не т р о н у л, значит - м и м о, значит - Геббельс здесь ни при чем.

- Или Розенберг?