Люби меня полностью

В одно смазанное движение, я перекинул ее на кровать, застеленную свежим темным бельем, скорее по привычке, чем по необходимости, приковал одну ногу к столбику кровати, и навис над Линой.

— Сессия еще продолжается. Стоп-слово остается твоим правом.

— Тогда можете вернуть мне кляп в рот.

Вставил бы я ей в болтливый рот, если бы не первый раз!

Но больше сил на разговоры не осталось. Я раскачивался над ней, плавно вжимаясь между ног, только чуть-чуть макая кончик между складок. Лина подо мной нетерпеливо завозилась. Я сразу завел ей руки над головой и прижался носом в основание шеи, признавая свое поражение. Потянулся за резинкой и раскатал по члену.

— Вряд ли сегодня будет с удовольствием, — предупредил и без паузы скользнул в нее.

Лина тут же выгнулась и сморщилась, но не проронила ни слова.

Второе проникновение было не легче. Сам вход тугой, мышцы сопротивлялись вторжению, а я из-за передержанного возбуждения, сам чувствовал слишком болезненно.

Сессия неожиданно стала обоюдным наказанием.

Сделав два не самых приятных выпада, я остановился, удерживаемый свободной ногой Лины.

— А может лучше по другому?

Я привстал, не до конца понимая, что она просит. Но Лина шустро перевернулась, встала на колени и выпятила попку.

А козявка быстро учится!

По инерции хлопнул по ягодице, вызвав тихий стон напрочь провинившейся врунишки, и толкнулся внутрь.

От мягкого толчка моментально затопило облегчением. Растянутые мышцы уже не запирали член в капкан, внутри всё также влажно и горячо, словно мы не отвлекались от процесса. И я с нарастающим напором вбивался в тихо постанывающую Лину, растворяясь в собственных ощущениях.

Когда по позвоночнику пошел ток, по бедрам пробежала первая несдерживаемая дрожь, я оперся на руку, продолжая толкаться в податливое тело, и завел пальцы в раскрытые складки. Как я еще в первый раз, при таком то чувствительном клиторе не понял, что меня тупо разводят?

Вот и сейчас, только погрузив пальцы и придавив точку, сразу уловил изменившуюся реакцию моей «фригидной» партнерши. Даже движения бедрами изменились. Она вдруг до упора стала насаживаться на член, чтобы мои пальцы между складок скользили там, где нарастало её напряжение.

Пусть секс у нее первый, но где сосредоточено маленькое удовольствие и как сделать его большим, козявка за два урока отлично усвоила.

Я не сдержался и прихватил холку зубами, сдерживая её рвение. Лина мгновенно послушалась и обмякла, просительно заскулив. И всё это мне нравилось! До последнего блядского звука, издаваемого её ртом и хлюпающей под ударами влажной щелкой.

Разрядка подступала с бешеной скоростью, яйца поджимались, я загонял член резче, вбиваясь до конца, и одновременно работал рукой, подтягивая за собой мелкую пакостницу.

Лина заголосила и резко дернулась, крепко зажав в себе член. Предохранители слетели, и я взревел, теряя связь с реальностью и ловя поток бешено струящейся по члену энергии. И всё в одно мгновение. Падение и взлёт. Низвержение и победа. А еще ураганное желание повторить это снова и снова.

Я обессилено упал на Лину, чуть удерживаясь на трясущихся локтях, чувствуя, как подламываются ее ноги и руки, и козявка складывается подо мной, устраиваясь поудобнее.

— Всё нормально?

— Угу. Не хочу домой.

— Надо поговорить, потом домой.

— Не хочу говорить… Дядя Саш, вам же понравилось? Сессия? Всё получилось?

— Если бы я знал об обстоятельствах — ничего бы не было, — резко проговорил я, откатываясь от нее и укладываясь рядом.

— Вот поэтому не знали.

— Это ничего не меняет.

— Это меняет всё, ведь девственности уже нет и мы каждую сессию можем заниматься сексом.

— Нет, не можем. Вот поэтому нам надо поговорить.

— Какой же вы упрямый! — я впервые увидел раздражение Полины, направленное на меня. — Тогда отвезите домой. Я все равно не буду разговаривать!

Глава 10. Шантаж

Она не проронила ни слова, когда я отправил её в душ, когда развернул и смазал задницу. Всю дорогу в машине демонстративно отворачивалась и смотрела в окно. Может, на этом как раз всё?

Она потеряла девственность, я не оценил, она обиделась, мы разбежались?

Надо было в самый первый раз трахнуть и не мучиться столько.

Полина молча вышла из машины и бодрым шагом побежала к дому. Я закурил, провожая ее взглядом, так как остановился довольно далеко из предосторожности.

При очередной затяжке, заметил уголок забытой сумки. Ну, конечно, настолько надменна и спокойна, что сумку со всеми документами оставила у меня в машине.

Я догнал её почти у ворот. Остановил, положив руку на плечо и вкладывая в её сумку.

— Когда созреешь поговорить — дашь знать, — зачем-то произнес я, делая последнюю затяжку и затаптывая окурок.

— Когда созреете продолжить, тоже сказать не забудьте, — буркнула Лина, и только тогда скинула мою руку с плеча и ушла в дом.

До пятницы я выкинул её из головы, пока на тренировке вечером Костя вдруг не напомнил:

— Ты был прав, — пыхтя, прохрипел он на третьей минуте спарринга.

— В чём? — ушел я от удара, тут же доставая его лоу-кик.

— У Польки завелся парень…

— Что-о?!