Любимая

– Ничего себе сон. – У Коула на скулах заиграли желваки. – Мне пришлось пристрелить их, ангел мой… – донесся до Джулианы его тихий голос.

– Итак, ты вернулся за мной. Зачем?

Коул пронзил ее взглядом. После бегства из Платтсвилла он смыл с нее кровь, перевязал, уложил в кровать. Это было два дня назад, а она все еще выглядит смертельно бледной и изможденной, она все еще полна тоски и грусти. Ему захотелось сказать ей, что он с самого начала намеревался вернуться за ней и не оставлять во власти Люциуса Дейна. Но почему-то он не отважился на признание. Видимо, побоялся, что раскроется перед ней, а она неправильно истолкует его слова.

Коул вновь призвал себя к спокойствию и твердости духа.

– В Платтсвилле я искал ответы на кое-какие вопросы и угодил в ловушку. Я слишком поздно обнаружил, что Нож с ребятами отправились за тобой. Я втянул тебя в это дело, значит, именно я и должен был тебя вызволить из тюрьмы.

Долг. Вот что руководило им. Своеобразный кодекс чести. Нужно быть благодарной ему, сказала себе Джулиана, но она ждала от него чего-то другого. Хотя не знала, чего именно. Девушка подавила непрошеные слезы. Солнечный луч упал на его рану с запекшейся по краям кровью. Она четко выделялась на фоне загорелой кожи.

Джулиана почувствовала слабость и сглотнула.

– Когда… сколько мы здесь находимся?

– Два дня.

– Два дня! – Джулиана устремила на Коула недоверчивый взгляд, решив, что он шутит.

– Однажды моя сестра читала сборник сказок – дед специально посылал за ним в Бостон. Там была сказка о девушке по имени Спящая Красавица. Я вспомнил ее, когда увидел тебя в кровати: ты лежала точно так же, как та девушка на картинках. – Улыбка осветила его лицо. – Однако, насколько я помню, она была ласковой и послушной и не ввязывалась во всякие неприятности.

Коул улыбнулся Джулиане, и она потонула в бездонной глубине его глаз. До нее не сразу дошел смысл его слов.

– У тебя есть сестра? – изумленно проговорила она.

И тут же пожалела о сказанном, потому что его улыбка исчезла, лицо снова стало замкнутым, а сам он отодвинулся от нее. Тайны. Этот человек полон тайн, и у него нет желания открыть их ей. Словно в подтверждение ее догадки, Коул повернулся к ней спиной и подошел к окну.

– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе. Вам, мисс Монтгомери, придется ответить на кое-какие вопросы.

Джулиане казалось, будто Коул заполняет собой все помещение – настолько он был крупным и мускулистым. Из окна, которое скорее напоминало щель в бревенчатой стене, открывался вид на окутанные дымкой горы и голубое небо.

«Райский уголок» – так он сказал. Джулиане захотелось выйти на свежий воздух. После тесноты полицейского участка ее тянуло к бескрайним просторам. Однако она снова стала пленницей Роудона. Джулиана почувствовала усталость. Она-то надеялась… На что она надеялась? Глупо даже анализировать ее чувства.

– Я уже рассказала тебе все, что знаю. – Она рукой потерла глаза. – Ты же не поверил мне…

– Настало время выслушать твою историю более внимательно.

Джулиана озадаченно посмотрела на него, но ничего не сказала: ее веки отяжелели, а глаза слипались.

Очевидно, Коул понял ее состояние.

– Позже, когда тебе будет получше, – предложил он, – ты снова расскажешь мне о себе. Возможно, нам удастся вычислить, почему ты и твои чертовы братья так много значите для Лайна Маккрея.

Лайн Маккрей. Это имя было знакомо ей, но сонливость мешала сосредоточиться и вспомнить. Она закрыла глаза.

– Мне тоже нужно кое-что узнать…

– Сначала поспи. Потом поговорим.

– Я голодна.

– Сначала поспи.

Он не изменился. Те же властные манеры. Как же они раздражают ее… и успокаивают. Сейчас это ей только на руку. В настоящий момент у нее нет сил решать какие-то проблемы. Мозг будто укутали в вату, тело все еще ноет от боли… Нет, она не может спорить… пока.

Джулиана опять открыла глаза и увидела, что Коул склонился над ней. На его лице было странное выражение. Он выглядел совсем не страшным. Он выглядел… обеспокоенным? За нее? Просто у нее галлюцинации, вот и все. Коул Роудон ненавидит ее. Однако он, раненный, вернулся за ней и сражался, чтобы освободить ее.

Джулиана резко села. Не похоже, чтобы его очень заботили ее переживания. Он считает себя виновным в том, что оставил ее на милость этих дикарей. Хорошо, что он хотя бы испытывает сожаление, но он чувствовал бы то же самое, если бы подверг опасности жизнь любого другого. Она для него лжец и вор, за которого полиция Денвера объявила вознаграждение в две тысячи.

– Куда ты привез меня? – Голос Джулианы прозвучал глухо и устало. – И куда мы поедем отсюда?

– Мы никуда не поедем, пока я не удостоверюсь, что люди Маккрея потеряли наш след. И пока не выясню, что происходит. Поэтому спи.

– Но…

– Потом. – В его тоне послышалось раздражение. – Спи, иначе я огрею тебя сковородкой.

– Здесь нет сковородки, – пробормотала она.

Здесь вообще ничего нет, зато это место служит укрытием от Ножа и его прихвостней, от Люциуса Дейна и жуткой тюрьмы Платтсвилла. Коул намерен выслушать ее, дать ей шанс.