Любимая для эльфа 2

И Тамико молчала, особо не терзаясь муками совести — Магнус никогда даже в шутку не отчитывал ее за пережитое в клубах. В то же время его открытое разрешение возможно снизило бы накал их запретных чувств. А если нет, Лукас и Тамико, потерявшие бдительность от вседозволенности, могли бы спалиться перед врагами внутри страны или даже дать почву для маневров Дамиру.

Итак, существовала Тамико, любящая двоих, пусть и в разной степени, Лукас, обожающий ее, и Магнус, вероятно, увлеченный подглядыванием.

Их трио было вполне жизнеспособно, но Тамико хотелось, чтобы у Лукаса появилась своя семья, свои дети, кто угодно достаточно теплый на случай их временных расставаний с ней.

Так на сцену вышла Эстелла, помимо прочих своих качеств слишком много знающая. Эстеллу стало необходимо держать при себе близко-близко, и Эстелла охотно соглашалась на это, но порой Тамико обращала внимание на нестыковки.

Стала бы другая девушка, пусть даже не слишком ревнивая, встречаться с мужчиной, который работал, дружил и взахлеб рассказывал о своей бывшей? Было ли увлечение Эстеллы Лукасом любовью… или чем-то еще, более сильным? Может, она просто захотела стать царевной кратчайшим путем? Прямо, как Флавиан?

Эстелла подружилась с Тамико, а дальше именно Тамико способствовала тому, чтобы ее приятельница стала царевной. Любящий Лукас делал многое, даже казавшееся нереальным, чтобы угодить Тамико, своему любимому Пушистику.

Эстелла получила свое: статус, власть и симпатии могущественного мужчины. Таким образом, четвертый угол их квартета оказался стабильным… Конечно, если Эстелла не собиралась в будущем посягнуть на большее — полную и безоговорочную любовь Лукаса.

Знал ли сам Лукас о меркантильности Эстеллы? Тамико боялась спрашивать его прямо — слово за слово выяснилось бы что-то еще не слишком приглядное и ведущее к итогу, которого Тамико больше всего опасалась и которого подспудно желала…

Глава 355. Нормальность

Глаза нереально синие, смеющиеся, в уголках веселые лучики морщинок.

Он на связи тайно, Эстелла не в курсе, да и Тамико уединилась, не желая дразнить Магнуса разговорами с Лу. Мало ли, что Лукас скажет, и не известно, что Тамико захочется ответить, хотя она четко помнила свой план не поддаваться ему.

А Лукас обольщал:

— Люблю тебя. Очень-очень… В разлуке сильно-сильно это прочувствовал… Когда я сам путешествовал, не думал ни о чем… А сейчас… Тами, мы же давно так надолго не расставались!

Все правда. Тамико смотрела на его капризные губы и не знала, что ему ответить. Она устала. Запуталась. Ей все стало в тягость.

Сказала прямо:

— Лу, не начинай опять, а… Это же преступление! Я думала, мы теперь заживем по-нормальному, а ты…

Ужасные слова, Лукас молча слушал ее. Тамико, значит, не захотела вникать, что у него на душе.

— Тами, а что такое нормально, скажи? Ради чего все это?

Тамико заученно повторила:

— Нормально — это когда после Церемонии один муж и одна жена. И дружить можно, но ты уж явно не дружить хочешь!

Она сама явно жаждала… не только дружить, иначе зачем носила провоцирующие наряды, и целовала, и обнимала, и гладила Лукаса с удовольствием? Только об этом ей видимо неприятно было думать… О нарушении. О сознательной измене… без оговорок в стиле «оно случайно». Чувствовать себя плохой было отвратительно, стало легче прогнать Лукаса…

Лукас больше не улыбался, он расстроенно спросил:

— А кто придумал эти правила, м?

— Кто?

Лукас оживился:

— Я. Царская семья решает и принимает законы. Ты понимаешь, Тами? Скажи я завтра, что все могут иметь по две жены, убеди родителей, братьев и Люцию…

Тамико раздраженно перебила:

— И почему ты так не сделаешь?

Лукас округлил глаза.

— А зачем? Всем и так хорошо. Большинство эльфов полностью устраивает имеющееся сейчас! Даже братьев. Но я-то не обязан идти против своей природы! И ты тоже. Я же не прошу тебя кого-то бросать и уходить! И открыто объявлять себя бунтовщицей не прошу…

Тамико разозлилась:

— Ага. Всех обманывать зато просишь! А говорил, что все между нами кончено!

Лукас не стал отпираться:

— Я говорил. Но ничего же не заканчивалось никогда… На самом-то деле.

В его взгляде было столько боли, и так нервно билась жилка на его шее, что Тамико вдруг стало неимоверно стыдно и дико захотелось поцеловать эту венку, а еще нашептать Лукасу что-нибудь доброе.

Какое право она имела так грубо разговаривать с ним? Почему смотрела на их отношения, полные эмоций и взаимопомощи пренебрежительно? Считала их… нет, не второсортными, конечно, но второстепенными… А они такие, какие не у каждой пары главные и основные!

Губы Тамико задрожали.

— Лу… Прости меня, очень прошу, прости… Я тебя люблю… И мучаюсь… Люблю и тоскую… Неправильно это у нас… Я не привыкла к такому!

Она захотела прижаться к его широкой груди и расплакаться, уткнуться в Лукаса носом и вдыхать свой любимый запах его тела, пригреться в его сильных руках и не думать, что нынешние ее чувства, такие яркие, сочные, живые — плохие.

Лукас согласился:

— Да, ты не привыкла… А знаешь, есть народы, где каждый может иметь много жен и мужей. Официально.