Любимая для эльфа 2

— Совсем не факт, Тами. Воровство чужого и наслаждение своим… Разные эмоции. Это надо испытать, чтобы понять до конца. Но я правда не хочу, чтобы ты такое переживала…

— Ладно, — Тамико перевернулась на живот. — Пусть будет, как будет. Я не желаю ничего просчитывать и лезть в дебри! У меня ничего не изменилось!

Лукас поправил:

— У тебя изменилось тоже. Но незначительно. Ты всегда воспринимала нас с Магнусом как-то так. Извини за мою любовь к расчету…

Тамико растрепала его густые, блестящие в свете солнечных лучей смоляные волосы.

— Шшш. Не за что!

Она сама сошла с пьедестала, превратившись из труднодосягаемой мечты в Ту, Что Рядом. Может, Тамико совершила ошибку, но Магнус спокойно отпустил ее, любя по-прежнему безгранично, а Лукас был ощутимо — до исходящего от его тела сияния — счастлив, и Тамико остро хотелось законсервировать этот миг.

* * *

В сущности Лукас выбрал Эстеллу в жены за сексуальность, чудесно складывающуюся в мозаику с его собственной, и умение быть беспроблемно счастливой. От того ли, что Лукас делал, или самой по себе. Потому он и ушел, оставив Эстеллу с копией, как только Эстелла начала терять легкость.

Драмы Лукасу хватало в отношениях с Тамико. Впрочем, отношения с Тамико оказывались насыщены и отличным взаимопониманием, и доверием, и желанием делиться радостью, и общим чувством юмора. Подсознательно Лукас не верил, что Тамико когда-либо покинет его, что Магнус отберет Тамико насовсем. Выходило так, что именно Тамико Лукас считал женой, а Эстеллу любовницей.

Эстелла не могла отличить Лукаса от его совершенной копии. Но она упивалась происходящим, когда сам сияющий Лукас пришел к ней после долгой разлуки.

Эротические пристрастия девушек разнились. Эс не было свойственно то, что нравилось Тами, Тами же внутренне сжималась от предпочтений Эс, и Лукас не имел шансов перепутать их.

Зато он говорил Тамико:

— Теперь, Пушистик, у меня есть стимул вырасти так, чтобы Эрик сколько ни совал свой любопытный нос, ничего не увидел. Чисто технически не выйдет!

* * *

Флавиану прекрасно давалась роль баловня судьбы, и он сумел очаровать родителей Паолы.

Но все равно Паола терялась, когда Флав падал на колени и вручал ей что-нибудь. Когда он ни с того, ни с сего начинал петь в ее честь, нисколько не смущаясь, что его голос уступает голосам великих певцов анамаорэ — для людей все голоса анамаорэ всяко были безупречны.

Паоле мечталось о необременительном флирте. Темная страсть, вырывающаяся, словно огонь, из глубин непостижимой души Флавиана, пугала ее. Вместе с тем Паола не хотела покидать Флавиана, надеясь, что когда-нибудь сможет приспособиться к его характеру.

Глава 367. Личный интерес Марека

Они свободно разговаривали обо всем на свете, шутя, пересмеиваясь и беззлобно пикируясь, и когда Марина спросила у Марека: «А что тебе особенно нравится во внешности девушек?», тот не растерялся и выдал: «Грудь!»

Марина осмотрела свои холмики. Они значительно округлились с тех пор, как Кэйли изменила внешний вид ее тела, превратив дочь из угловатого подростка в ладную девушку, и в то же время это была просто грудь, ничего выдающегося.

Упрекнула Марека:

— Бессовестный! У меня же небольшая!

Марек оправдался:

— А разве я сказал, что мне нравится большая?

Марина не отступала:

— Подразумевал! Ну погоди, Кэйли мне такую сделает!!!

Марек улыбнулся:

— Анамаорэ очень пластичны и могут меняться до неузнаваемости. Анамаорэ моего и твоего будущего уровня, конечно.

Марина не унималась:

— Никакой пластичности! Выращу и уменьшать не стану!

Она нарисовала фантастические окружности, и Марек взмолился, смеясь:

— Издеваешься? Я же буду пялиться, ни о чем думать не смогу! А надо поддерживать разговор! И вообще…

Марина зловеще и вместе с тем тепло ответила:

— Вот и славно! Будешь только обо мне думать!

Марек признался, сияя:

— А я уже…

Марина мечтала:

— Представляю, как мы будем гулять! Я такая, — она опять изобразила внушительный объем, — и ты спотыкающийся, так как глаз от меня отвести не сможешь!

Марек рассмеялся:

— Заманчиво! Эх, погулять мы не скоро сможем, но если после перерождения они не будут приносить тебя ко мне и оставлять тебя рядом, я отыграюсь, когда подрасту!

Марина подтвердила:

— Я тоже отомщу!

Марек заключил:

— Пусть только попытаются нас разлучить!

Он обожал смеяться в обычных разговорах, но когда пара предавалась любви, становился на удивление серьезным и безумно нежным.

* * *

Серые и тусклые дни. И солнце не яркое, а холодное. Или наоборот нестерпимо резкое, до боли в глазах.

Кому-то дарят цветы. Кого-то целуют, просыпаясь поутру. Кто-то ходит вместе в кино, фотографируясь на память.

Ночи не лучше, чем дни, хотя и не хуже. Можно крепко-крепко обнять подушку и забыть, что ты уже долго-долго одна.

Конечно, подушка не мужчина. И подружки, даже самые лучшие, как у нее, любимого заменить не могут.

Другое все — абсолютно все.

Вместе с ними Юми было временами легче, но ей хотелось малодушно запираться в одиночку с огромным тортом, бутылкой сладкого вина и фильмами. Плакать, объедаться, пить умеренно… И надеяться…