Любимая для эльфа. Часть 2 (СИ)

— Мир анамаорэ закрыт для меня, — печально ответила богиня, — а мой Дядя не станет этим заниматься, уж больно мелкое дело в масштабах Вселенных. Расспроси самого Оливера, когда вы увидитесь еще раз. Но, вероятно, это та ситуация, которую стоит смиренно принять...

Роберт отвел взгляд и опустил голову:

— У меня нет друзей среди ставших или бывших анамаорэ... Только Юми. Правда, она еще крошка и не может ничего решать. Зато я могу потренировать Оли научиться отказывать, правда? Будь хоть оно трижды подсознательное, если это его разрушает!

Кэйли улыбнулась так, что Роберт ощутил — он сумеет свернуть горы в чужой, но невыразимо родной душе.

Глава 481. Влюби ее!

— Я придумал, что тебе делать, — мысль прозвучала приказом, за неисполнение которого шел расстрел, глаза Роберта опасно сверкнули.

Игнорировать такое Оливер не смог бы. Ослушаться тоже.

Роберт поставил на кон высокую ставку — само их общение, гиперценное для обоих.

— Ты должен влюбить в себя эту тварь, целительницу.

Бледные щеки Оливера стали смертельно белыми.

— Я... Нет... Это невозможно...

Роберт отрезал:

— Возможно. Нехер себя ограничивать, ты сумеешь очаровать любую бабу. Неужто ты забыл Лану?!

Оливер тихо пробормотал:

— Лана... Лана была совсем другой...

Роберт остался равнодушным к его лепету:

— Иди и делай. Ты мужик, а они все бабы, эта к тому же сама к тебе липнет. Она подсела на твою энергию, пусть подсядет на тебя всего. Можешь считать это заданием от меня, если тебе так приятнее.

Оливер вздохнул. Роберт в него верил. Роберт ждал его новых композиций. Его депрессия подводила его самого лучшего друга.

Правда, не было еще ни одного раза, когда сердце Жизели оттаивало бы для кого-то… Очень тяжелый случай.

Роберт заслуживал самых изысканных подарков и преодолений, ради его удовольствия можно было бы постараться.

Оливер блудливо улыбнулся. Ситуация имела обратную сторону: если Жизель никогда не влюблялась, значит, она не выработала «панцирь» против тонких уловок. Никто просто не пытался всерьез смягчить ее каменную душу, а ларчик мог открываться... легко.

***

Оливер постарался сделать процесс влюбления как можно более приятным, если уж не удавалось от него улизнуть: широкими мазками нарисовал приглушенный свет, мерцающие звезды, матовую луну. Добавил плеск и журчание воды, магические огоньки-светлячки, неслышный ароматный ветер с запахом цветов. Разбросал декоративные подушки и мягкие пледы, расстелил большую меховую шкуру.

Не хватало музыки, и Оливер начал напевать одну из собственных композиций, перетекающую в звучание инструментов. Он сам был инструмент и певец.

Создание уюта расслабило Оливера, осознание себя жертвой обстоятельств притупилось. Бояться, пасовать — нет, только не сейчас, не в этом гармоничном любовно выстроенном ансамбле.

Вошедшая Жизель, одетая по обыкновению просто, но добротно-эффектно, обомлела.

Блестящие изумрудные глаза, темная шапка волос. В изящных пальцах Оливер держал бокал вина, он точно задумался, наслаждаясь жизнью, неспешно, нежно… Взгляд его, полный обожания, не опалял, но… Так смотрят на божество, пленительное и сияющее.

Жизель попыталась восстановить привычное:

— К чему этот маскарад?

Вопреки ее ожиданию, Оливер никак не изменился в лице, наоборот мечтательно протянул:

— Здравствуй, милая! Как я рад тебя видеть!

Глава 482. Странное в глазах

Он лгал, беззастенчиво врал, вовлекая ее во что-то опасное. В конце концов, существовали сотни мужчин, готовые одарить Жизель энергией без лишних сантиментов!

Не говоря ни слова, Жизель развернулась, чтобы удалиться, но Оливер темной тенью возник рядом, и глядя по-прежнему пылко-восторженно, трепетно, точно просяще прикоснулся пальцами к узким запястьям Жизели, провел по ее маленьким ладоням, поцеловал в высокий лоб:

— Останься... Позволь мне за собой поухаживать!..

Жизель не уходила, но и не делала шагов в направлении соблазнительно раскинувшейся шкуры. Оливер выбрал мех, виденный им как-то на самой Жизели.

— Зачем тебе это?

Она не заметила, что оказалась уже в мужских объятиях — бережных, невесомых.

Оливер не принуждал, а просто ласково удерживал ее рядом:

— Мой бог призвал меня дарить любовь и красоту... Гармонию... Блаженство... Хочу разделить их с тобой!

Жизель напряглась — рождающиеся в душе слова весьма не подходили к обстановке — но отрезала:

— Мне не нужны эти сопли. Жрец призван отдавать энергию так, как хотят приходящие к нему.

Оливер точно не слушал ее. Вместо того, чтобы испугаться, он с явным удовольствием, полуприкрыв глаза, вдыхал аромат девичьих волос.

— Ты бесподобна!

Очень осторожно, легко-легко Оливер подводил Жизель к шкуре.

Жизель могла создать сколько угодно шкур, но почему-то именно эта чужая, так украшающая комнату, озаряемую мистическим светом, выстроенную специально для нее, не отпускала ее ум.

В конце концов, Жизель пришла сюда за энергией. Оливер не отказывался ее дать, наоборот... Непривычной была лишь его столь странно навязываемая инициатива.

Оливер внушал:

— Присядь, расслабься, побудь моей гостьей...