Любимец века. Гагарин

Но и одинаковое календарное время может быть подобно веществу разной плотности. Год 1934-й вместил свою долю малых и огромных событий.

9 марта, когда у колхозницы села Клушина Анны Тимофеевны Гагариной родился сын Юрий, льдина с челюскинцами еще медленно дрейфовала в полярном океане и летчик Каманин в тот самый день отплывал из Петропавловска-Камчатского, в равной мере не зная ни того, что вскоре станет одним из первых Героев Советского Союза, ни тем более не мог предвидеть, что через двадцать пять лет именно ему доведется готовить в полет Первого Космонавта.

Однако все это должно было случиться. Только не так быстро, как можно прочесть в книге.

В народном представлении жизнь героя в одинаковой мере слагается из фактов и из мифов. На этих страницах мы тоже постараемся передать не только то, что удастся подтвердить документами и ссылками на очевидцев, но и саму атмосферу народной памяти о Юрии Гагарине. Видимо, невозможно будет полностью отрешиться и от собственной печали и восхищения...

Главный смысл подвига заключается в нравственном переживании человека. А также в сопереживании народа этому подвигу! Таким образом, и у мифа есть своя несомненная правота: она в психологической оценке события.

И хотя космос, конечно, понятие великое, но еще важнее для нас узнать что-то о человеческой душе. О самом Юрии Гагарине. О том, каким он остался в памяти людей.

Перед нами несколько страниц из жизни Первого Космонавта.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

...Тогда Гжатск поразил простотой. В нем бросалось в глаза именно простодушие, откровенная деревенская окраска течения его жизни.

Хотя здесь есть завод «Динамик», где работал рабочим младший брат Гагарина, да и другие предприятия, но лицо городка определилось с первых шагов узенькой, заросшей кувшинками речкой Гжатью, по которой мальчишки-малолетки гоняли плоскодонную лодку, похожую на корыто, - и невольно подумалось, что и Юрий в свое время не миновал этой увлекательной забавы!

На крошечной площади, которую скорее можно было бы посчитать за перекресток, между двухэтажным райкомом из серого кирпича с оранжевыми наличниками и сквером с пятью скамьями водружен камень с именем Гагарина. Здесь будет памятник[2].

Новое название города тоже выразило признательность гжатчан своему удивительному земляку.

Гагарин уже мертв. Не ему было суждено оставить следы на чужой планете. Но отпечатков его на земле очень много. И может быть, в самом деле, чтобы ощутить нечто от него самого, надо было в жаркий и пыльный июльский день увидеть, как через главную улицу женщина в длинном фартуке ведет пегую корову, а старуха торговка нысыпает редким прохожим в газетные фунтики кислую смородину.

Город Гагарин - недавний Гжатск - лишен позы. Его естественность вызывает ответный толчок сердца. Не знаю, было бы на душе так грустно и так радостно, если бы приезжего встречали компактные улочки, старательно одетые в камень тротуары, подстриженные газоны. Тогда, наверно, и Юрий Гагарин, несмотря на сто тысяч его фотографий, был бы в чем-то другим. Место, где человек родился и прожил детство, чаще всего продолжает хранить с ним странное сходство, не объяснимое словами.

Инструктор райкома партии Валентина Александровна Кайманова мне говорила, что гжатчане нежно относятся к Юрию, у его камня всегда лежат цветы. Иногда она видит из окна райкома, как ребенок или взрослый кладет свой букетик. Это не привозные, не купленные цветы, они меняются с временами года: голубые подснежники весной, желтые лютики на исходе мая, белые ромашки в разгар лета, темно-красные георгины и лиловые астры осенью.

Когда городу давали имя Гагарина, на митинге женщины плакали. Они плакали потому, что он уже погиб, и потому, что был так молод.

- Как будто вырвали наше сердце, - сказал, пригорюнившись, гжатчанин преклонных лет.

Его часто называют здесь Юркой, как в детстве.

- Не надо спешить писать о нашем Юрке. Узнайте, почувствуйте, какой он был.

И очень трудно попервоначалу из этой похожести на всех других, на свой город выделить его самого. Он не главенствовал, не выпячивался, а как бы вырастал из самой почвы, подобно зеленому дереву, которое вдруг оказалось таким неповторимым.

РОДИТЕЛИ

Анне Тимофеевне Гагариной за семьдесят... Руки у нее загорелые, платье черное, в мелкую крапинку, для ежедневного домашнего обихода; а волосы убраны на затылке в небрежно скрученный кренделек из светло-русой косы. В ушах круглые зеленоватые камушки.

То, как она говорила, сами ее крестьянские манеры, не лишенные настороженности и достоинства, выдают в ней женщину разумную, много передумавшую, усталую от жизни - вся стоит за ее спиной, как один год! И о муже она отзывается дружелюбно и сожалительно:

- Трудный он старик. И всегда был трудный. А уж после Юриной смерти подавно.

А он и впрямь старик. Глуховатый, припадающий на правую ногу.