Любимое уравнение профессора

Будто следуя ритуалу, который выполняли все, кто касался этих страниц до меня, я листала их с великой бережностью, не забывая о промашке Коренька. Такого совершенства ума, заключенного в форму рукописи, не могли поколебать ни все эти годы глубокого сна, ни тяжесть бейсбольных карточек, ни слабый запах печенья, которым пропиталась бумага.

Единственное, что я сумела расшифровать на первой странице, — это заголовок: «Chapter One»[31]. Но уже пролистывая дальше, наткнулась на имя Артин и вспомнила о гипотезе Артина, которую Профессор объяснял мне, рисуя палочкой на земле, после нашего похода в парикмахерскую. А там и о формуле, которую он добавил в свои чертежи, когда я предложила ему свое совершенное число 28, и о лепестках сакуры, плавно опадающих перед глазами…

И тут из шелестящих страниц вдруг выскользнула черно-белая фотография. Коренёк подобрал ее.

Фото было сделано где-то у реки. Заросшая клевером лужайка, на которой сидит Профессор. Расслабившись, вытянув ноги перед собой и щурясь на солнце. Молодой, симпатичный. Костюм примерно похож на один из его нынешних, но Профессор на снимке просто светится интеллигентностью. И, конечно, никаких записочек на пиджаке.

Рядом с ним — женщина. Подол длинной юбки расстелен веером на траве. Чуть наклонившись к Профессору, она демонстрирует ему кончики своих туфель. Их тела не соприкасаются, но сильнейшее взаимное притяжение между ними никаких сомнений не вызывает. И сколько бы лет уже ни прошло, я мгновенно и безошибочно узнала в этой женщине Мадам, вдову из особняка.

Помимо заголовка, была еще одна строчка, понять которую моих познаний в английском хватило. Она бежала, написанная от руки, по самому верху титульного листа:

Любимой N навеки — от того, кто не забудет.

* * *

Подарок для Профессора мы придумали замечательный. Но вот раздобыть бейсбольную карту с Энацу оказалось совсем непросто.

Главная загвоздка заключалась в том, что Профессор уже собрал все карточки, на которых Энацу играл за «Тигров». То есть все, что были выпущены до 1975 года. Любые карты, выпущенные позже, так или иначе упоминали его «обмен по контракту», а дарить Профессору портрет Энацу в униформе «Ласточек» или «Файтеров» нам даже в голову не приходило.

Для начала мы с Кореньком купили толстый журнал «Бейсбольные карты» (существование которого для меня оказалось новостью) и уже по нему изучили все типы карточек, разброс цен и места, где их можно приобрести. А заодно ознакомились с историей бейсбольных карт, культурой тех, кто их собирает, и советами по их защите и хранению.

Из всех магазинов бейсбольных карт, какие рекламировались в журнале, мы выбрали те, до которых могли добраться. И ближайшие же выходные потратили на то, чтобы обойти их один за другим.

Магазинчики эти по большей части ютились в каких-нибудь старых кварталах — на разных этажах полузаброшенных многоэтажек, по соседству с ломбардами, частными детективами и гадалками. Их грязные лифты навевали тоску, но Коренёк блаженствовал в этих заведениях, как в раю. Огромный мир, открывшийся ему в жестянке Профессора, теперь разворачивался у него перед глазами.

В каждом из таких магазинчиков, едва Коренёк переставал вертеть головой, мы приступали к поискам Ютаки Энацу. Хотя секцию под этим именем с гордостью показывал любой продавец. И в большинстве случаев поиск был организован так же, как в коробке Профессора. По командам ли, по эпохам или по игрокам — его место всегда было зарезервировано под отдельной именной дощечкой, в одном ряду с Óо Садахарой и Нагасúмой Сигэ^′о.

Коренёк начинал поиск с конца алфавита, а я — с первых букв. Поначалу походило на блуждание без компаса в темном лесу. Но мы оттачивали наше мастерство на ходу и в каждом новом магазинчике действовали все быстрей. Выхватывали карточку большим и средним пальцами, сверяли картинку. Если у Профессора такая есть, возвращали на место. Если нет, проверяли, подходит ли нашим требованиям. Полка за полкой, стеллаж за стеллажом, сберегая каждую секунду.

Но почти весь Энацу, который нам попадался, либо дублировал коллекцию из жестянки, либо изображался в чужой униформе с явным намеком на его «обмен по контракту». Зато Энацу из старого времени — черно-белые, какие и собирал Профессор, — попадались редко и стоили дорого. Найти еще одного достойного такой компании — задачка не из простых. Мы перебрали тысячи разных Энацу, но в каждом из магазинчиков наши пальцы встречались посреди алфавита, и мы разочарованно вздыхали: опять ничего не нашли…

Хозяева магазинчиков были не против того, чтобы мы торчали у них часами, даже ничего не покупая. Едва мы говорили им, что ищем карты с Энацу, они тут же радостно вываливали на нас все, что у них было, а когда понимали, как долго мы не можем найти то, что ищем, хлопали нас по плечу, призывая не опускать рук и не вешать носа.

А в последнем из магазинчиков хозяин не просто выслушал нашу историю, но и поделился любопытным советом.