Любимый (м)учитель

— Мама-Ирина! — воскликнул Константин провожая в квартиру женщину. От неё пахло свежей выпечкой, в руках держала поднос со слойками, которые тут же забрали близнецы.

— А я тут это, слышала Вероничка нездорова? Вот, принесла! — улыбнулась мама-Ирина. — Я ж у Сашки была с Глебом, там ребятни тьма, устала. Вернулась к сыну! Как больная поживает?

— Хорошо, — выдохнула Роня, с восхищение глядя на добрейшую женщину, и уже грея руку, об обжигающую слойку.

— Кушай-кушай! — посоветовала мама-Ирина.

Снова раздался звонок в дверь.

— А это ещё кто? — слишком уж нелюбезно поинтересовался Влад.

— А, Лёвушка, наверное, я его у Игнатовых прихватила, он меня и довёз! Да! Он! — кивнула она на Льва, который с широченной улыбкой, цветами и апельсинами стоял в дверях кухни.

— Я слышал, что ты заболела! — воскликнул Лев и бросился целовать щёки Рони.

Выгрузил на стол апельсины, сам поставил чайник, поинтересовался можно ли сварить кофе.

— Люблю гостей, которые приходят с едой! — объявил Валера и протянул руку Льву. — Очень рад, дорогой друг! Валерий, это Константин! Влад тут ещё есть и вот, мама-Ирина. Но кофе тогда сам делай, коль назвался груздем! Ну и друзья у тебя, сеструндия! Мне нрав.

— Мне тоже! — кивнул Константин. — Особенно мама-Ирина. Всё, семейство, все завтракать!

И брат по-свойски похлопал великана-Льва по плечу.

Примечание:

Ты меня на рассвете разбудишь,

 Проводить необутая выйдешь.

 Ты меня никогда не забудешь

 Ты меня никогда не увидишь…

 Заслонивши тебя от простуды

 Я подумаю, Боже Всевышний!…

"Ты меня никогда не забудешь" — "Юнона и Авось"



=Ты — боль, сладкое горе…*

Лев настойчиво желал выздоровления и обещался зайти на днях проведать… А Вероника мечтала вернуться к себе! Пиджак был! Она точно знала, и его не стало. Значит… он был тут.

Мама-Ирина уехала вместе со Львом, сказала, что как-то приболел и спит её сыночек, не хочет ходить там потому помчит к ещё не навещённой тётушке. Влад спать ушёл. Константин с Валерой на учёбу. А у Рони постельный режим.

Она встала на кровать и зачем-то приложила руку к стене.

Там?

Наверное…

Был тут?

Кто же знает…

Она сорвалась с места и стала обшаривать одеяло, простыню. Хоть какие-то следы Егора Ивановича, кроме фантомных ощущений от его прикосновений. У Вероники ответов не было, но ощущения и предчувствие же считается?

Ну коне-ечно, Вероника! Считается-считается! Ищи следы… поможет!

Она перерыла всё что могла и добралась-таки до балкона.

Её — нежилой. Его — почти благоустроенный.

Вероника стала открывать дверь, когда начали топить и в комнате поднялась жуткая жара, до этого они с братьями решили, что ничего хорошего не выйдет из столь тесного знакомства с соседями и отложили вариант открытия балкона до времён, когда на перегородку появятся деньги.

Роня осмотрелась. Казалось, она вообще тут впервые, почему-то решила для себя, что это — не её территория и всё. Ни шагу за пределы комнаты — только открыть на проветривание или настежь дверь — не больше.

Раздался цокот и лохматая неблагородная морда Николая появилась из двери соседней квартиры.

— Здрасьте, — кивнула Роня.

Николай ограничился ответным кивком, а потом подошёл ближе и поставил лапы на перегородку.

Роня протянула руку и осторожно коснулась одной лапоньки. Николай это понял, как приглашение и решил, что тут уместно рукопожатие.

— Какой вы умница, — шепнула Роня, вставая на колени, чтобы оказаться на одном уровне с лицом Николая, а у этого пса совершенно точно была не морда.

— Как ваши дела? — спросила она, а Николай ткнулся носом в её щёку.

— Николай… Николя! Можно я буду звать вас Николя? — Николай снова ткнулся носом в щёку Рони, а потом взял и всей своей тушей перепрыгнул через бортик.

Хозяйка квартиры ему тут же стала неинтересна и он уверенно зашагал прямо в комнату.

— Стойте! Николя, вас же непременно хватятся! — воскликнула Роня, но Императору это было по-барабану, он спокойно и невозмутимо шёл по делам. Обнюхал всё, поискал на кухне миски для еды, но увы, в этом дворце собак не кормили по-человечески, всё не как у людей, ей богу!

Тяжко вздохнув Император Российский завалился на бок, и подложив лапоньки под голову, уснул прямо посреди кухни на пушистом коврике.

— Какой вы бесцеремонный, — улыбнулась Роня, при этом на душе было неспокойно.

Он потеряет свою собаку… И будет переживать.

Вероника пошла в комнату и быстро написала на стикере:

Ваша собака у меня! Спит на коврике, на кухне!

Вероника

А потом без лишних раздумий вышла на балкон и перелезла через перегородку.

Войти в комнату было не страшно. Страшно было не удовлетворить своё любопытство и остаться в неведении. Ей было ужасно интересно как он живёт.