Любить или воспитывать?

– Плохая новость: работать непосредственно с пациентами для тебя действительно опасно. Хорошая новость: есть научная медицина, созданная как будто специально для тебя. Прокладывать новые пути. Изобретать новые лекарства. Теория и философия медицины. Этому учат на медицинском факультете нашего университета.

– Плохая новость… хорошая новость… Вы говорите прямо как доктор Хаус, хоть его и не любите! – рассмеялась Альбина. – А про медицинский факультет я обязательно подумаю.

Не бойся

– Мне страшно, – с запинкой признался высокий, длинноволосый, чуть прыщавый юноша лет шестнадцати, в одиночку пришедший ко мне на прием.

– Что случилось?

Я отнеслась к его заявлению с большим вниманием. Возраст почти нормальных детских страхов, связанных с пробуждением фантазии и недостаточностью информации о мире, для него давно миновал. Подростков обычно характеризует скорее туповатое бесстрашие и недостаточность прогностического мышления. Они проделывают очень опасные вещи, ввязываются в сомнительные мероприятия, почти не задумываясь о последствиях. Если мой посетитель боится настолько, что счел нужным самостоятельно обратиться к специалисту, значит, дело достаточно серьезно. Мне очень хотелось думать (отсюда и мой вопрос), что мы имеем дело с ситуационным страхом, с которым можно работать, разрешая саму ситуацию: рассорился со сверстниками, запутался в долгах, и ему угрожают, критически запустил учебу, не поставив родителей в известность… Альтернативой этим малоприятным, но, в общем, нормальным подростковым событиям мне виделась психиатрия. Возраст для первой манифестации, увы, самый тот.

– Да ничего не случилось, в том-то и дело, – уныло сказал назвавшийся Максимом подросток, усиливая тем самым мои худшие подозрения.

– Расскажи о себе, о своей семье, – попросила я, хватаясь за свой стандартный пучок соломы: может, кто-то из родителей опасно болен? Может, тяжелый развод? Чувство вины за что-то, которое он по юношеской неопытности сердечной жизни принимает за страх?

– Нормальная у меня семья, – сказал Максим. – Папа, мама, бабушка, дедушка. Еще кот есть, порода – невский маскарадный. Я учусь в десятом классе. Еще дополнительно занимаюсь французским и испанским языками. Окончил музыкальную школу по классу валторны.

– Как с учебой?

– Так себе. То есть я без троек учусь, но мог бы, наверное, лучше. Можно сказать, что ленюсь.

– Есть друзья?

– Наверное, есть. Из школы, и еще. Мы хотели музыкальную группу организовать, но у нас пока не получилось…

Так. На фоне полного благополучия – семья, школа, увлечение музыкой, языки – он боится настолько, что пришел ко мне. Теперь надо было спрашивать уже непосредственно про страх. Но мне было… страшно.

– Максим, чего или кого ты боишься?

– Да я сам не понимаю. Потому и пришел к вам. Мы с мамой у вас когда-то уже были, давно, она спрашивала, в каком направлении меня развивать…

– Родители тебя сильно «развивали»? – ухватилась я (может, просто переутомление, ведь школа Максима считается одной из самых сильных в городе?).

– В общем, да, – усмехнулся юноша. – Но я не особо против, и музыка, и языки мне нравятся.

Опять мимо. Что же тут такое?

– Я, бывает, боюсь по улицам ходить, – тихо сказал Максим. – И с незнакомыми людьми разговаривать. Они кажутся мне… опасными, что ли?

– Что они могут сделать? – быстро спросила я. Восемь лет в музыкалке, четыре языка, перегрузка в школе, четыре амбициозных взрослых человека на одного парня… Обсессивно-компульсивные неврозы лечатся. Лишь бы это оказался реальный страх перед реальными людьми, открытыми пространствами, закрытыми пространствами…

– Я тут в прошлом году решил сделаться панком, – совершенно неожиданно сказал Максим. – А потом еще немножечко эмо. Я подумал: хоть кто-то свой будет, не так страшно… Но у меня чего-то не получилось…

Все мои построения рассыпались, как карточный домик. Повеяло экзистенциальными вопросами. Почему я не подумала о них раньше?

– Ты боишься одиночества в мире?

– Вы знаете, наверное, да, – оживившись, кивнул головой Максим.

– Но откуда оно берется в твоем случае? У тебя есть семья, друзья, приятели, разделяющие твои увлечения… Как получилось, что никто из них не стал «своим»?

– Они всегда говорили: не будь как все, не иди в толпе, это пошлость… Я сначала им верил, а потом, наоборот, захотел со всеми, но не смог…

– Они – это родители, семья? – уточнила я.

– Да.

– С этого места давай подробней.