Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

В журналах из Боготы рассказывают сказки о том, как подобные типы убивают друг друга по политическим или военным, идеологическим или националистическим причинам, юридическим или судебным поводам. Хотя в действительности это происходит, когда по пьянке местные мачо не могут поделить очередную фривольную красотку, или из-за «серых» финансовых сделок «на доверии», которые не заверяют у нотариуса. На юго-востоке страны пьют виски «Royal Salute», деревни наводняют «нарко-тойоты», а жители сельвы проводят время не хуже, чем на дискотеках «Пелусы» Окампо в Медельине или чем Мигель Родригес в Кали. Здесь, очевидно, намного веселей, чем в Боготе, где постоянно идет дождь, а люди сходят с ума от пробок, очередей в государственные учреждения, карманников, ворующих часы, сумки и серьги, от тысячи автобусов, выбрасывающих черный дым днем, а белый – ночью.

Еще один недостаток столицы – табу на наркотики. Богота – не сельва, это столица. Торговцев наркотиками общество не любит не потому, что они нарушают закон – кого это волнует! – а потому, что они вышли из низших слоев: черненькие, низенькие, страшненькие, вульгарные, все в цепях, золотых браслетах, с бриллиантовыми кольцами на безымянном пальце или мизинце. В Боготе, как и в любой уважающей себя метрополии, высшие слои общества поощряют употребление «горок» чистого кокаина, и уже начали пробовать базуко[131]

и крэк[132]. С наркотиками происходит то же самое, что с проституцией и абортами: предлагать их или производить – предосудительно, но употреблять – очень даже приемлемо.

Тайная любовница «кокаинового короля», сердца и основателя «Экстрадируемых» практикуется в стрельбе с полицейскими из отделения Эль Кастильо. Все более элегантная, она появляется в президентском дворце, на коктейльных вечеринках в посольствах и на бракосочетаниях своих кузенов в Боготе и Кали, а также в клубах «Джоки» и «Колумбия». Когда в ее квартире в три ночи рушится раковина, и струи воды, вырывающиеся отовсюду, угрожают затопить дом, четыре пожарных машины прибывают менее чем за три минуты, устраивая ужасный шум. В резиденции американского посла воют сирены, соседи думают, что это снова налет. Тем временем она спасена от потопа и до 4.30 раздает автографы своим героическим спасителям, в плаще от «Burberry» поверх пеньюара.

Следующей ночью кто-то очень презентабельный увозит ее на ужин на своем автомобиле. Мужчина за рулем интересуется: что это за красные и черные свертки ткани на заднем сиденье? Она отвечает:

– У тебя безупречный вкус и тонкое чувство геометрии, поэтому я хотела услышать твое мнение о новом флаге JEGA[133]

, самой жестокой партизанской группы в городе за всю историю!

Инсайдеры знают: некоторые незаурядные, привлекательные и влиятельные женщины в СМИ – девушки командиров «M-19». Но ни одна из них не распространяется об этом, потому что всех обучили методам пыток Святой Инквизиции. Мы стараемся держаться на расстоянии. В 1984 году в колумбийских СМИ работают очень красивые женщины, некоторые из высшего общества, но очень немногие по-настоящему храбрые. Мужчины – наоборот: журналисты, актеры или наискучнейшие дикторы, тщеславные архиконсерваторы, довольно некрасивые, из среднего или среднего низшего класса. Никому из этих женщин не приходило в голову завести роман с кем-то из них, но одного у этих мужчин точно не отнять, как и у моих приятелей из правления колумбийской ассоциации дикторов – красивые, насыщенные, профессиональные голоса, лучшие из всех испаноговорящих стран. Никто из коллег не спрашивает меня про Пабло Эскобара, я, в свою очередь, не интересуюсь командующими Антонио Наварро[134] или Карлосом Писарро[135]

, ибо понимаю, что после похищения Марты Ньевес Очоа «Экстрадируемые» и «M-19» должны смертельно ненавидеть друг друга. Понимаю, девушки рассказывают своим парням обо всем, как и я своему. Пабло немного посмеялся над историей с пожарными, но потом резко стал серьезным, встревоженно спросив:

– И где была «беретта», пока ты раздавала автографы двум десяткам мужчин в пеньюаре от «Монтенаполеоне»?

Отвечаю: в кармане плаща, который я накинула сверху. Он просит не обманывать его, потому что прекрасно знает: когда я в Боготе, то храню пистолет в сейфе. Обещаю, с этого момента буду спать с «береттой» под подушкой, но Пабло успокаивается только, когда я повторяю это несколько раз, осыпая его поцелуями. Хотя нас прозвали «Кока-Кола»: Эскобар поставляет ингредиент для продукта, а я его рекламирую, почти никто не знает об этом тайном периоде наших отношений. Желающих что-то выяснить я убеждаю, что последний раз видела Пабло уже сто лет назад. Никогда не интересуюсь, что он говорит, так как не рискую услышать в ответ то, что меня ранит. Эскобар думает, что женщины страдают гораздо больше, чем мужчины. Так оно и есть, но только во время войны, поскольку в повседневной жизни женщиной быть легче.