Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст

Я не осмелилась еще раз возразить ей. Не спросила, почему кольцо так важно для нее, раз она уже поклялась никогда не надевать его. Но было ясно, что, несмотря на положение, в котором она оказалась, и на гнев, который она испытывала к папе, кольцо что-то значило для нее. И оно все еще оставалось важной для нее вещью, из этого я могла лишь догадываться, что и брак тоже для нее важен.

Когда ее увезли, я собрала кое-какие свои вещи и осмотрела пальто. Во внутреннем кармане, застегнутом на молнию, лежало кольцо. Я все еще храню его. Оно всегда напоминает мне, что как бы тяжело они ни ругались, брак между мамой и папой не переставал быть для них важным до самого конца, что их отношения были настоящими, не придуманными, и что благодаря их отношениям, какими бы они ни были для меня, я появилась на свет.

От этого факта я никогда не смогу отвернуться, хотя он причинил мне столько боли и тревог. Прошло много времени, и я хочу попытаться понять своих родителей, а также то, что произошло в моей жизни. Пойти другим путем – то есть попытаться жить, как если бы ничего из этого не случилось, – было бы невозможно и даже могло бы свести меня с ума.

Но попытка понять рождает вопросы. Очень много вопросов.

Почему мой папа совершил эти убийства? Как он мог некоторые из них совершить в том же самом доме, где росли его дети? Как он вообще решился, даже будучи очень плохим человеком, убить своего собственного ребенка? Как много мама знала о его преступлениях? Насколько глубоко она была замешана в них? Как она могла творить такую жестокость и вместе с этим – более или менее – проявлять настолько сильный материнский инстинкт по отношению к нам, ее детям?

На эти вопросы могли бы наиболее полно ответить лишь два человека: мама и папа. Но отец покончил с собой. Он так и не предстал перед судом, не ответил за свои действия и этим поступком не позволил мне, семьям и родным этих несчастных девушек хоть насколько-то лучше понять произошедшее. Большинство этих преступлений были раскрыты, но следователи подозревали, что могли быть и другие убийства, в которых он не сознался, а тайну о том, правда это или нет, он забрал с собой в могилу.

Однако моя мама все еще жива. Она выступала перед судом. Но суд над ней был больше сосредоточен на том, чтобы доказать ее вину, выяснить, что именно случилось, а не на том, чтобы понять почему. На скамье подсудимых она прежде всего стремилась не рассказать правду, а оправдаться по пунктам обвинения – для этого она находила отговорки, все отрицала и пыталась убедить суд, что вся вина целиком лежала на папе.

Много лет, после того как моя мама была осуждена, я годами – позже я объясню, почему – поддерживала с ней тесную связь: писала ей письма, говорила по телефону, регулярно навещала ее в тюрьме, эмоционально поддерживала ее. И все эти годы она по-прежнему не говорила мне правду.

Ее письма из тюрьмы стали важной частью моей жизни. В одних она давала советы, в других описывала свою жизнь за решеткой, во многих отправляла списки с одеждой и другими вещами, которые она просила меня купить и передать ей. Часто письма содержали одновременно и то, и другое, и третье. Иногда ее письма были полны оправданий и жалости к себе, иногда были многословными, пересказывали шутки и тюремные слухи. Когда я поднимала очередное письмо со своего придверного коврика, сердце мое колотилось, я не знала, чего ожидать. Я лишь понимала, что каждое такое письмо восстанавливает мою связь с ней, и я не смогу просто прочесть и выбросить его, потому что это будет похоже на предательство. Так что с годами они копились – это были и плоды моих взаимоотношений с мамой, сидящей в тюрьме, и одновременно тяжкий груз.

Несмотря на то что она так и не помогла мне по-настоящему, не дала честных ответов, я продолжаю искать эту правду о своей матери. Она моя мама, и чувство доверия к ней заложено во мне с рождения, поэтому примириться с тем, что я не могу ей доверять, было настолько больно, что я не могу передать эту боль словами. Моя книга – отчасти отчет об этих поисках, отчасти полное страданий путешествие к осознанию того, что она лгала мне раз за разом, снова и снова.

У меня есть и еще одна причина для работы над этой книгой. Я хочу описать свой опыт – и опыт своих братьев и сестер – биологической и эмоциональной связи с двумя людьми, которых в обществе считают злыми, жившими в тени своих злодеяний. Никто из нас не выбирает себе родителей. Бессмысленно желать избавления от тех родственных связей, которые есть у меня в жизни. Я не смогу отменить то, что уже было сделано. Я не смогу убежать от прошлого и не стану этого делать. Я, а также мои братья и сестры вынуждены были принять эти факты, научиться жить с ними каждый день, и мы до сих пор так живем.