Люблю тебя. Прости

– Слушай, Вано, еще раз говорю – прекращай лезть не в свое дело. Жить буду, трахать все, что шевелится, и не чувствовать при этом никаких угрызений совести. Не жизнь, а малина.

– Ладно, поехали, у меня еще по горло дел на сегодня запланировано.

– Что, супруга контролирует каждый твой шаг? Бабы – они такие, – Илья зло усмехнулся. – А я вот теперь свободен. Не хочешь присоединиться? Обещаю, скучать не будем.

– Да ну тебя. Кстати, завтра собрание общины. Не хочешь ли ты вспомнить, что тебя там любят и всегда рады встрече с тобой?

– Еще бы они меня не любили! Но, думаю, их любовь будет гораздо слабее, если ты расскажешь им о том, что твой брат сейчас беден, как та церковная крыса, и взять с него абсолютно нечего.

– Ты уверен, что нас интересуют твои деньги, а не твоя душа?

– Ты уверен в обратном? Чхать я хотел на вас. Лови ключи.

Уже не совсем новый «Патриот», недовольно заурчал, почувствовав на руле чужие руки. Илья скорчил недовольную гримасу, но сдержался. Братья хотя и были родными, но нисколько не походили друг на друга, разве что только русые волосы и роднили их. Кареглазый, атлетического сложения старший брат, больше напоминавший человека, привыкшего к физическому труду, и голубоглазый, худощавый аристократ – младшой. И если немногословный Илья всегда производит впечатление надежного мужчины, к которому словно мотыльки на свет огня слетаются девушки, надеясь покорить его независимое сердце и обрести надежного защитника, то, любящий витиевато поговорить Иван, наоборот, очаровывает своей незащищенностью, пробуждая в женщинах чисто материнское желание заботиться. Разумеется, что и манера вождения у них абсолютно непохожая. Илья обожает экстрим, водит машину так, что дух захватывает; Иван же всегда предельно собран, внимателен и осторожен.

Да и пятнадцать лет разницы в возрасте дают о себе знать. Илья всегда считал Ивана ребенком, и даже сейчас, когда тот разменял тридцатник, он все еще относится к нему, как к маленькому и несмышленому пацаненку, слушать которого вообще не стоит, только разве для того, чтобы потом посмеяться над его глупыми изречениями. Но сейчас, похоже, мозги пытались вправлять ему.

– Как там мама? Надеюсь, что вы не рассказали ей о моем срыве?

– Конечно, нет. Заехал бы хоть что ли, а то она тебя только на свадьбе и видела.

– Пока не хочу. Скажи, что я занят, – Илья повернулся к брату. – Сколько еще мы будем пилить до Глебычева? Я до него за пятнадцать минут долетаю.

– Я на тот свет не спешу, да и тебе не советую.

Вместо привычных пятнадцати минут дорога заняла все тридцать, но на то он и Иван, чтобы ползти как черепаха по вполне приличной трассе. Наконец–то машина съехала с Приморского шоссе на дорогу, ведущую к заливу, и вскоре остановилась у великолепного особняка, скрытого за глухим двухметровым кирпичным забором. Двадцать соток каменистой земли на берегу Выборгского залива более чем за двадцать лет упорного возделывания превращены в идеальное хозяйство с прекрасным особняком.

У Ильи противно засосало под ложечкой. Что же будет с домом сейчас, после того, как жена решила покинуть его? Придется ведь и с ним расстаться. Это будет конец всему. В это место вложено столько сил и средств. Илья строил его по собственному проекту один, изредка приглашая на помощь отца и брата. Вот для чего ему нужно было строительное образование – чтобы построить дом, свой дом, где каждый кирпичик, каждый блок уложен с любовью и наделен личной энергией. Дом – это то, для чего он пришел в этот мир. Конечно, посадить дерево, безусловно, родить сына, но однозначно – построить этот дом. А сейчас им грозит расставание, как уже было с его пентхаусом, расположенным в старинном доме, практически напротив замка Святого Олафа.

После полного краха его бизнеса по заготовке ценной древесины в срочном порядке пришлось продавать не только сами цеха, но и двухуровневую квартиру с потрясающим видом на Выборгский залив. Стандартная трешка в спальном районе – вот все, что смогли себе позволить Кречетовы после ее продажи. А теперь еще и дом может быть потерян.

– Ну ладно, тебя я привез, машину оставляю, сам вызову такси,– Иван протянул руку, прощаясь. – Смотри, сильно тут не балуй.

– Нет, здесь я оживу. Ты посмотри, какая красотища кругом! А воздух… Где еще найти такой воздух? Сейчас баньку истоплю, попарюсь, – Илья в предвкушении закатил глаза. – Ты точно не хочешь остаться? А то устроим рыбалку, ну или вон, в хозяйстве форели купим, закоптим.

– Не соблазняй. Да и сам надолго не задерживайся тут. Твои дела за тебя никто делать не станет. А ты не собираешься ей звонить?

– А ты боишься называть ее имя? – Илья молниеносно напрягся.

– Да ладно тебе, расслабься. Так ты не собираешься звонить Вилке? Уверен, что она будет рада не только тебя услышать, но и увидеть тоже.

Илья снова внимательно посмотрел на брата. После слега затянувшейся паузы он все-таки решился ответить на вопрос Ивана:

– Вилка, для тебя – Вилена – живет своей жизнью. У нее семья, взрослая дочь. Я не имею права лезть к ним.