Люблю твои воспоминания

— Похоже, вам тут нравится. — Я улыбаюсь, глядя на их радостные лица, раскрасневшиеся оттого, что они наконец нашли место, где чувствуют себя как дома.

— Так и есть, — улыбается Линда. — Вы же знаете, у нас были нелегкие времена. Теперь все наладилось, нам нужно выбраться из старой квартиры, найти что-то побольше. И как можно скорее, принимая во внимание, что семья увеличивается, вернее, пока только я увеличиваюсь, — нервно шутит она, и я замечаю маленькую выпуклость под ее рубашкой.

— О, здорово… — Комок в горле, снова дрожь в коленях, слезы в глазах.

Пожалуйста, пусть все поскорее закончится, пожалуйста, пусть они отведут от меня глаза. Они тактичные люди и именно так и поступают. — Отлично, поздравляю! — бодро произносит мой голос, и даже я слышу, насколько неискренне он звучит.

— Так что та комната наверху будет как раз кстати. — Джо кивает в сторону детской.

— О, конечно, это просто чудесно! — Я восторгаюсь и лицемерю до самого конца нашего разговора.

— Не могу поверить, что они не захотели забрать ничего из мебели, — говорит Линда, оглядываясь вокруг.

— Ну, они оба переезжают в меньшие помещения, так что их вещи просто туда не поместятся.

— Они вообще ничего не берут?

— Ничего, кроме розового куста из сада за домом. — Я улыбаюсь.

И чемодана воспоминаний .

Джастин с тяжким вздохом вваливается в машину.

— Что с вами случилось?

— Ничего. Не могли бы вы теперь отвезти меня прямо в аэропорт? Я немного опаздываю. — Джастин прикрывает ладонью лицо, ненавидя себя, эгоистичного жалкого человека, в которого он превратился. Да, они с Сарой не подходили друг другу, но какое право он имел использовать ее таким образом, тянуть за собой в бездну отчаяния и эгоизма?

— У меня есть кое-что, что поднимет вам настроение, — говорит Томас, протягивая руку к бардачку.

— Нет, я сейчас не… — Он замолкает, увидев, что Томас достает из бардачка знакомый конверт и протягивает ему, на заднее сиденье.

— Откуда это у вас?

— Мне позвонил босс, велел передать вам, прежде чем вы доедете до аэропорта.

— Ваш босс. — Джастин подозрительно щурится. — Как его зовут?

Томас какое-то время молчит.

— Джон, — наконец отвечает он.

— Джон Смит? — спрашивает Джастин с плохо скрываемым сарказмом.

— Вот именно.

Понимая, что он не получит от Томаса никакой информации, он снова смотрит на конверт. Он вертит его в руке, пытаясь решить, открывать или нет. Он может оставить его нераспечатанным и не длить эту странную историю, вернуть свою жизнь в прежнее русло, больше не обманывать людей, не использовать их. Встретить милую женщину, наладить с ней отношения…

— Ну? Вы не собираетесь его открывать? — спрашивает Томас.

Джастин продолжает рассматривать конверт.

— Может быть, — задумчиво отвечает он.

Папа открывает мне дверь, он в наушниках, в руке плеер. Оглядывает меня с головы до ног.

— О, ты сегодня чудесно выглядишь, Грей-си!!! — кричит он во весь голос. Мужчина, выгуливающий собаку на другой стороне улицы, оборачивается на нас. — Где ты была?!!

Я улыбаюсь, испытывая наконец-то слабое облегчение. Прижимаю палец к губам и вынимаю наушники у него из ушей.

— Я показывала дом клиентам.

— Он им понравился?

— Они собираются вернуться через несколько дней, чтобы сделать замеры. Это хороший знак. Но там я поняла, что осталось много чего, с чем мне нужно разобраться.

— А ты еще не со всем разобралась? Тебе ведь уже не нужно неделями рыдать по этому поводу?

Я улыбаюсь:

— Я имею в виду, что мне нужно разобраться с имуществом. Вещами, которые я оставила. Многое из мебели им наверняка не понадобится. Можно я поставлю кое-что у тебя в гараже?

— В моей столярной мастерской?

— Ты туда уже лет десять не заходил.

— Я там был, — оправдывается он. — Ой, да ладно, складывай свои вещи. Интересно, я хоть когда-нибудь смогу от тебя избавиться? — говорит он с легкой улыбкой.

Я сажусь за стол, и папа немедленно начинает возиться, наполняя чайник, как он делает всегда, когда кто-то входит в кухню.

— Как прошла вчерашняя встреча по понедельникам? Уверена, Донал Маккарти поверить не мог твоей истории. Какое у него было лицо? — Я наклоняюсь вперед, с нетерпением ожидая подробностей.

— Его не было, — говорит папа, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы взять чашку с блюдцем для себя и кружку для меня.

— Что? Почему? А ты так хотел рассказать ему о своих приключениях! Вот нахал! Ну, значит, на следующей неделе?

Папа медленно поворачивается:

— Он умер. Завтра похороны. Так что мы весь вечер говорили о нем и вспоминали истории, которые он рассказывал сотни раз.

— Ох, папа, мне так жаль.

— Ну ладно. Если бы он не скончался в выходные, он бы точно умер, услышав, что я встречался с Майклом Эспелом.

Может быть, это и к лучшему. — Он печально улыбается. — Эх, он был не таким уж плохим человеком. Мы от души веселились, хотя нам нравилось выводить друг друга из себя.

Я сочувствую папе. Он так любил словесные баталии со своим вечным соперником. Мы сидим в молчании.

— Ты ведь оставишь себе розовый куст? — наконец спрашивает папа.

Я сразу понимаю, о чем он говорит: