Любой каприз за ваше сердце

В обеденном зале появилась внушительная делегация граждан из Китая, облаченных в строгие темно-синие костюмы. Услужливо раскланивающийся официант проводил группу к большому накрытому столу в центре зала, и тут мой взгляд упал на человека, с которым я уже была знакома. Алексей, тот самый, которого Александр пять минут назад обвинил в посягательстве на наши жизни, стоял прямо напротив и радостно кивал головой, поддакивая рассаживающимся по местам китайцам. Конечно же, нас он не заметил. Да и вообще, похоже, что ему не было никакого дела ни до кого, кроме тех, с кем он здесь появился.

— Это мероприятие как-то касается тебя? — я перевела взгляд на Александра, для которого, похоже, тоже перестало существовать все, кроме этой делегации.

— Касается. Хотелось убедиться в успешности сделки, — спустя мгновение он, наконец, отвлекся от китайцев. — Но больше не будем о них вспоминать. Сейчас я хочу пригласить тебя на танец.

— На танец? — я опешила. — Я хожу-то с трудом.

— Гарантирую, что тебе не придется много двигаться. — Алекс поднялся из-за стола и протянул мне руку. — Прошу.

В его глазах появилось нечто теплое, обволакивающее, заставляющее беспрекословно подняться и, прихрамывая, направиться в сторону импровизированного танцпола напротив музыкантов, на которых ранее я не обратила внимания. Под трепетные звуки скрипки руки Александра скользнули на мою талию, принимая на себя практически весь мой вес. Я летела над полом, для видимости переступая ногами.

Трепет внутри достиг пика. Еще мгновение — и меня затрясет от нахлынувших эмоций. Что происходит? Зачем? Почему? У меня не было ни одного объяснения происходящему.

— Что? Что происходит… — собственный шепот звучал слишком тихо.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — его голос казался каким-то чужим, ненастоящим, непривычным, опаляющим мои пересохшие губы. — И надеюсь на твое согласие…

Его губы властно впились в мои. На языке мгновенно появился пьянящий вкус вина. Слабая попытка отстраниться была мгновенно остановлена. Он действовал твердо, настойчиво и решительно. Я оказалась в плену его рук и губ, дыхание участилось, сердце готово было трусливо бежать из груди. И… мне это нравилось. В какой-то момент я начала ловить каждое движение, забыв, кто я, где я и с кем. Дыхание перехватило. По телу распространялось живительное тепло. Будто мир перевернулся. Будто наши сердца, вопреки всему, бились в такт…

— Крис, — он зашептал мне в лицо, — с этого момента ты больше не сможешь на меня работать…

* * *

Чемодан распахнул на полу свою темно-синюю пасть, в которую я, все еще выряженная в темно-синее длинное платье, со всей возможной скоростью запихивала вещи, успевшие за месяц разлететься по чужой квартире. Ноющая боль в ноге существенно замедляла перемещения и сильно нервировала. Руки дрожали, во рту пересохло, а голова, казалось, превратилась в чугун. Но останавливаться я не собиралась.

Хотелось сбежать из этого места до прихода человека, который перевернул мой маленький мирок с ног на голову.

Та эмоциональная вспышка в ресторане оказалась мгновенно затушена все той же китайской делегацией во главе с Алексеем. От одного вида этого человека меня бросало в дрожь и, видя такую реакцию, «супруг» отправил меня домой, а сам был вынужден остаться.

И это дало мне маленькую передышку.

Внезапность предложения сбивала с толку, заставляла сердце судорожно трепетать в груди от страха и неизвестности. Поездка в такси подействовала отрезвляюще.

Он предложил мне остаться. В качестве кого? Любовницы? Поиграет в чувства с наивной дурочкой и бросит? Ведь такие, как он, никогда не свяжут себя серьезными отношениями с такой, как я. Хотя у меня вообще не было уверенности в том, что этот человек способен на какие-либо отношения. Каждый день я наблюдала одну и ту же картину. Он уходил на работу на двенадцать часов, работал дома, работал по телефону за рулем… Как робот. Его жизнь — работа.

Пальцы упрямо распихивали по карманам чемодана косметику а к горлу подкатывал комок.

Нет. Мне разрешили уйти, значит нужно воспользоваться этим предложением. Выкинуть из головы эти полтора месяца жизни, про которые теперь будет напоминать лишь перелом. Пока не поздно сбежать в родной город, туда, где мне самое место. Сбежать от него. Сбежать от той части себя, которая желает остаться. Остаться с сильным, но в то же время заботливым, чутким человеком, которым Александр был сегодня и в те короткие встречи по вечерам в течение последнего месяца.

В тот день мы остались наедине впервые с момента аварии. Ехали в напряженном молчании в сторону реабилитационного центра, где я собиралась наконец-то встретиться с бабушкой. Мое сознание периодически отключалось из-за ноющей боли. С момента перелома прошло всего полторы недели, и обезболивающие отменили. Но в том, что творилось с лодыжкой, я не признавалась. Внутри жил страх, что поездка в центр отменится.

Спустя десять минут движения автомобиль плотно застрял в пробке, а я впала в состояние полусна. Мозг периодически включался, но тело вновь и вновь требовало покоя.