Любой ценой

При такой скорости сближения дальность полета ракет в активном режиме возрастала почти на пятьсот тысяч километров по сравнению с теми 3,6 миллионами километров, которые могла пролететь «Гадюка» стартуя с места. Это означало, что они достигнут предельной дальности через тридцать пять секунд.

Он задался вопросом, почему же не стреляют хевы. Недостаток «Гадюки» заключался в том, что её максимальная дальность составляла чуть больше половины дальности обычной противокорабельной ракеты. Теоретически, это давало хевам почти три минуты, в течение которых они могли обстреливать противника, не получая огня в ответ. По крайней мере от «Катан»; если бы они открыли огонь с такой дистанции, то «Ферреты», поддерживающие эскадрильи «Катан», ответили бы тем же.

«Вероятно придерживают своих птичек до тех пор, пока мы им позволим, – думал Диллинджер, – По всем признакам их точность намного хуже нашей, и тактики после пуска должны с ними больше возиться, так что хевы должны больше беспокоиться насчет задержек при связи со скоростью света. Они хотят приблизиться на предельно короткую дистанцию, чтобы максимально увеличить вероятность попадания. И они могут считать, что в состоянии успешно применить свой проклятый электромагнитный импульс. Если так, то нам самое время… избавить их от иллюзий».

– Всем Кинжалам, Кинжал Один, – объявил он по сети. – Подтверждаю маневр Тропа Три. Повторяю, подтверждаю Тропу Три. Находиться в готовности к выполнению серии пусков по команде.

От командиров эскадрилий прозвучали подтверждения и Диллинджер почувствовал, что по мере сокращения дистанции всё глубже вжимается в ложемент. Тогда он резко кивнул Гилмор.

– Огонь! – резко произнесла она, – Повторяю, огонь!

* * *

– Пуск ракет! – выкрикнула лейтенант Баначек. – Множественные пуски ракет. Подлётное время… семьдесят пять секунд?

Неверие наполняло её голос, когда компьютеры сообщили о невероятном уровне ускорения приближающихся ракет и Бонифаций Аберкромби ничуть её не винил.

– Боже, – прошептал кто-то и Аберкромби почувствовал, что его челюсти стиснулись.

– Вот он, их ответ на «Волну», – тихо и горько произнёс его старпом.

– Это должно быть залпом с «Катан», – почти спокойно ответил Аберкромби. Раньше он желал знать, что же придумали чертовски изобретательные грейсонцы. Разведка Флота сумела подтвердить, что они и в самом деле сконструировали ЛАК, специально предназначенный для завоевания господства в космосе, однако никто в Республике не имел понятия, что же именно они сделали.

До сих пор.

– Они не могут долго поддерживать такое ускорение, – произнёс старпом. – Это, должно быть, какая-то модернизация противоракеты.

Аберкромби кивнул, не сводя с дисплея глаз.

– Они будут недальнобойны, – согласился он. – Однако их будет чертовски трудно остановить. Хуже того, они стартуют эшелонами.

Настала очередь старпома кивать. Они с Аберкромби довольно часто это обсуждали, и, похоже, манти – или грейсонцы, если это они – пришли к тому же самому способу противодействия «Волне», что и они сами. Они не собирались позволить бортовым сенсорам кораблей снова ослепнуть; как только манти поняли, что с ними было проделано, они предприняли очень простые меры. Они так же не собирались сверх необходимости подвергать опасности свои имитаторы и платформы РЭБ, и рассредоточили свои автономные разведывательные платформы насколько возможно шире, чтобы вывести их из зоны поражения «Волны».

Теперь они нейтрализовали еще и «Жижку», и снова самым простейшим образом. Они знали, что республиканская доктрина ПРО, в особенности для ЛАКов, больше полагалась на массу и объём, чем на индивидуальную точность, и поняли, что в действительности плотность залпа имеет меньшее значение, чем его продолжительность. На сколько-либо дальней дистанции у ЛАКов Аберкромби не было другого выхода, кроме как пытаться насытить огнём зону ракетного залпа вместо того, чтобы бороться с отдельными угрозами, как действовали бы противоракетные расчеты манти. Так что для манти не было необходимым достигать той точной одновременности выхода ракет на цель, которая потребовалась бы для перенасыщения более совершенной обороны. Или, другими словами, защита Аберкромби была слишком груба, чтобы её можно было существенно ухудшить столь изощрённым способом.

Так что манти эшелонировали залпы, разнося их по времени, и перемешали ударные ракеты с чертовски эффективными платформами РЭБ. В совокупности с невероятно высокой скоростью самих ударных ракет, эти приманки и глушилки должны были катастрофически понизить эффективность средств ПРО. И растягивая залп, фактически создавая поток ракет, а не единственный сокрушительный удар молота, манти лишали их возможности одиночным применением «Волны» уничтожить более чем какую-то часть всего удара. Хуже того, выпустившие «Волну» ЛАКи могли бы видеть сквозь неё не лучше, чем корабли с другой её стороны, а Аберкромби не мог позволить себе еще больше связывать руки своей ПРО, предоставляя возможность противнику атаковать как будто «со стороны солнца».