Любой ценой. Том II

–Черт, Мика, ну, как же с тобой сложно! – воскликнул Агапов, и не, позволив мне изумленно уточнить, с чего это бы вдруг, неожиданно добавил, – или всё-таки наоборот – потрясающе легко и комфортно. С тобой я впервые узнал, что так бывает – иногда ты как будто читаешь мои мысли и предугадываешь мою следующую фразу. Порой меня это даже немного пугает, но потом я понимаю, насколько это здорово. Да, ты права, ты сотню раз права. Я расстался с Гарсией вовсе не потому, что меня не устраивал его подход к тренировкам, мы отлично ладили в течение восьми лет, пока серьезно не повздорили после боя с Дюруа. Я сам его спровоцировал – намеренно создал невыносимые условия, с которыми он точно не сможет смириться, и только порадовался, когда он категорически отказался со мной работать. Мне было не очень приятно, когда Гарсия принялся публично поливать меня грязью, но у меня не было иного выхода. Пусть Том и весьма посредственный тренер, но прозорливости у него не отнять, и мне бы вряд ли удалось и дальше водить его за нос. Он вбил себе в голову, будто я что-то принимаю, и разубеждать его было бесполезно. Гарсия упрямо допытывался, на чем я сижу, и сколько бы я не отпирался, он всё равно продолжал изводить меня бесконечными подозрениями. Я не возражал против сдачи повторного допинг-теста, думал, Том увидит результаты и отстанет, но он так и не успокоился. Его натурально заклинило, он твердил, что в тот вечер я был абсолютно невменяем, и он обязательно выяснит, почему. Я сильно не переживал по этому поводу – все мои пробы были кристально чисты, и я надеялся, что постепенно Гарсие надоест играть в частного детектива, но, похоже, я недооценил его проницательность. На спаррингах Том ко мне внимательно приглядывался, и он не мог не видеть, что «Хитмен» на ринге и «Хитмен» в зале – это два разных человека. Я при всем желании был не в силах выдать такой же бешеный спурт, как в поединке с Дюруа, хотя бы и тренировался на пределе своих физических и эмоциональных возможностей. Для тридцати семи лет у меня вполне нормальная форма, но Гарсия видел, что я довольно часто пропускаю, и мне уже недостает прежней скорости, чтобы ловить соперника на контратаках. Потом, я хотел выйти на третий бой свежим и отдохнувшим, а не загнанной клячей, как в прошлый раз, и больше не позволял Гарсие нагружать сверх меры разумного. В итоге Том назвал меня бледной тенью того Яна Агапова, за чьим недавним боем огромный стадион наблюдал, затаив дыхание, и снова спросил, в чем мой секрет. Он напомнил мне, как бледно и невыразительно я смотрелся в обеих встречах с Рамиресом, а потом иронично ухмыльнулся в усы, и многозначительно добавил, что даже Оганесяна, находившегося практически на одной ступени с беднягой Дюруа, я так не «монстрил». Я ссылался на мотивацию, объяснял Гарсие, что мне надоела критика, и я устал от постоянных обвинений в скучном боксе. Говорил, что мне нужен соответствующий настрой, что нельзя просто взять и замутить кровавый замес, если ты к этому морально не готов… Обещал, что в реванше я снова заставлю зрителей потерять дар речи, а пока просил не давить на меня раньше времени и дать мне подкопить силы для главного боя. Том сказал, что истинные профи не ждут особого момента для того, чтобы выложиться на сто двадцать процентов, и если я намерен и дальше вести себя, как капризная принцесса, он снимает с себя всяческую ответственность за мои будущие взлеты и падения. Восемь лет он тупо стриг с меня деньги, и ему было плевать с пожарной колокольни, сколько времени я ежедневно провожу в джиме и на какую дистанцию бегаю, но после боя с Дюруа Гарсия ни с того, ни с сего стал изображать заботливого папочку, искренне переживающего за своего любимого сыночка, и меня это неимоверно раздражало. Раньше он интересовался только суммой моего гонорара, у него отродясь не было привычки ходить за мной по пятам. Врач, диетолог, спарринг-партнеры – с подачи Гарсии все они чуть ли не круглосуточно стояли у меня над душой, и я понял, что если останусь в лагере, то скоро свихнусь. Я долго прикидывал, как мне избавиться от Тома, но при любом раскладе разойтись с миром у нас с ним не получалось, и я понял, что нужно действовать наверняка. Всем известно, что Гарсия жаден до неприличия, вот на этой его слабости я и сыграл. Он ведь уже раскатал губу на жирный кусок от моего соглашения с онлайн-стримингом, но я вынужден был его разочаровать. Но как бы там ни было, мой план сработал на ура – Том почувствовал себя глубоко оскорбленным в лучших чувствах и демонстративно отказался тренировать меня «за копейки». То есть для него это жалкие гроши, зато для Спенсера – бешеные бабки. Майку я, кстати тоже наврал, чего уж тут скрывать… Напел ему в уши, что методы Гарсии устарели, и если я хочу побить «Эль Гато», невзирая на разницу в возрасте, мне необходим молодой тренер с прогрессивным мышлением и свежим взглядом на мир. Естественно, Майк на это купился, он до сих пор считает, что я прославлю его в веках, но мы оба знаем, почему я его нанял. Мне всё труднее делать вид, что я безгранично впечатлен новым графиком тренировок и усовершенствованным режимом питания. Я стараюсь не портить отношения с Майком, мне всего-то и надо, что продержаться до реванша, а там уже хоть трава не расти. Я уйду из бокса, но мой последний бой должен стать историческим событием. Всё бы сложилось, как надо, если бы не грязные интриги де ла Круса. Он манипулирует Рамиресом, и если так пойдет и дальше, в стриминговом сервисе могут предпочесть наш реванш титульному бою с противником из другой весовой категории.