Любовь

Хрюшик отреагировал: подскочив к Игноку, забрался к нему на плечо, принявшись тереться пятаком об мясистое ухо карлика. Тот сначала недоверчиво дёрнулся, но потом благодарно улыбнулся. От малыша исходила невероятная аура спокойствия и теплоты.

Ромунд удивился быстрой перемене отношения Хрюшика к новому компаньону.

– А за что тебя изгнали? – поинтересовался юноша.

Игнок тяжело вздохнул.

– Ноги. Кривые. Мой род – род стройных ног. А моя. – карлик махнул рукой. – Мать не признать Игнока. Не мой, сказать сын. Игнока выбросить к свиньям. Но они не жрать меня. Игнок питаться дрянью из корыта. На второй сунм тётка взять меня и вышвырнуть. Уходи, сказать. Не приходи больше. Иначе тарантуга.

– Тарантуга? – нахмурился Ромунд.

– Масло. Пыш, пыш. Купаться! – Игнок закатил глаза.

– Суровые у вас законы, – покачал головой Сильвестор, разрезая сотворённым ножом мясо.

– Законы, нет. Законы дать Сотворяющие. Но тётка забыть. Она сказать, она главный. А законы – пуф! Сказка.

– Ты из правящей семьи, я так понял? – ухмыльнулся Сильвестор.

– Правящей? Игнок не знать. Тётка – вождь. Злой. Плохой. Остальные не любить тётка. Но у неё много хакарси. Они большие, с железякой.

– Хакарси? – поинтересовался Ромунд..

– Злые. Война! – попытался изобразить кулачный бой Игнок.

– Ясно. А что насчёт Сотворяющих? Ты ничего не слышал про их отношение к нарушению законов? – поинтересовался очкарик.

– Не слышать, – отрицательно мотнул головой Игнок.

– Не договариваешь ты чего-то, дорогой Игнок, – прищурился Сильвестор. – Откуда ты разговаривать научился. Хотя бы так?

Игнок замялся.

– Тедо научил, – ответил карлик после недолго молчания.

– Кто это?

– Изгой. Тоже. Старый, мудрый. Он подобрать меня в лес. Кормить и учить.

– И легенды он, наверняка, тебе тоже рассказывал, – перешёл в наступление маг и навис над Игноком.

– Пощадить! – взмолился карлик, бухнувшись лбом на землю.

Хрюшик спрыгнул с туземца и в недоумении уставился на него.

– Игнок. я жду, – требовательно сказал Сильвестор.

Игнок с трудом оторвался, осмотрелся по сторонам, и, поняв, что деваться некуда, принялся рассказывать:

– Тедо сказать, чтобы я молчать. Он сказать, что за это его изгнать тётка. Много лет назад.

– За это что? – направил в нужное русло маг.

– Пророчество, – запинаясь, выговорил Игнок. – Там сказать, что Сотворяющие прийти в мир и устроить большой Джад. Суд богов. И мир сгореть в огонь. Бух! И всем тикмук прийти конец!

– Кто такие тикмук? – спросил Ромунд.

– Такие, как я. Тикмук, – ответил Игнок, ударив себя рукой в грудь.

– И много тикмук живёт в этих краях?

– По всей тарелка. Одни тикмук. И жигсы – большие и тупые обезьяна.

Ромунд едва заметно улыбнулся. Маленький карлик сам смахивал на макаку-переростка.

– А тарелка – это мир?

– Тедо говорить, такой мир Тунгана – большой тарелка. Тётка жрать из такой, пока Игнок хлебать говно из корыто!

Ромунд едва не расхохотался карлику в лицо, но, заметив печальное выражение на лице туземца, сдержался. А вот Хрюшик громко захрюкал, уткнувшись пятаком в полено Игнока. Ромунд чувствовал, что малыша переполняет веселье. Неужели он настолько легко воспринимает слова окружающих?

– Тедо, говоришь. – задумчиво проговорил Сильвестор, грустным взором посмотрев в проход шалаша. За порогом бушевал ливень. Вода чудом не затекала внутрь.

– Не залить. Игнок думать. Игнок сделать шалаш на горка! – похвалился туземец, разгадав мысли очкарика.

– Молодец, – поддержал его Сильвестор. – Ну что, Ромунд, как насчёт лёгкого отдыха?

Ромунд подёргал плечами. За последнее время ему пришлось многое пережить.

– Думаю, пару часов.

– Пару? – с трудом повторил Игнок.

– Это значит два, – пояснил Ромунд, показав два пальца.

– Не понимать, – покачал головой туземец и вернулся к куску мяса.

– Да ничего… – вздохнул Ромунд и завалился на бок. – Поместиться бы тут.

– Игнок, ты сводишь нас к Тедо? – вдруг спросил Сильвестор.

Карлик тревожно посмотрел на человека и задумался. Однако затем неуверенно кивнул.

– Игнок сводить Сотворяющие. Тедо убить Игнок потом, – жалобно пробурчал он.

– Никто никого не убьёт. Пока ты с нами, тебе нечего бояться, – уверенно сказал Сильвестор и улёгся рядом с Ромундом. Через некоторое время он забылся глубоким сном.

А Игнок вместе с сидящим рядом с ним Хрюшиком продолжали слушать шум дождя.

***

– Живее! Что вы еле ноги передвигаете?! – орал во всю глотку десятник Ольден. – Проклятье! Куда ты несёшь это? Зачем тебе сундук? Уходим налегке!

– Ну как же, там мои платья! – возмутилась девушка.

– Какие к чёрту платья, дура? – глаза старого вояки налились кровью. – Не ровен час, тебя на мелкие кусочки порежут, а ты платья! Бросай к чёртовой матери! А ты куда преешь эти коробки, едрит твою? Тебе, тебе, пацан, говорю. А ну выкинь сейчас же! А то по шее дам. И родителям твоим!