Любовь бывает разной (СИ)

Глава 11

Я, всё такая же прекрасная внешне, сидела на подоконнике, всматриваясь в хмурое небо. Близился мой день рождения. Обычно его не праздновали, для меня это был день навсегда стал траурным, но не в этот раз.

— Ну, и что было дальше? — спросил юноша, сидевший на кровати и потягивающий вино. — Как вы выбрались?

— Прости, АлеКсандер. Я задумалась.

— Как обычно, — пробубнил нетерпеливый слушатель.

— Алистер помог мне подняться. Вместе мы смогли быстро покинуть пещеру. Он спрашивал меня о том, что случилось, но я молчала. Рассказать — значит пережить всё вновь, а я к этому была не готова.

У подножья горы обнаружились лошадь, на которой привёз Марик Ксандера, что позволило существенно сократить время для возвращения в замок. Внутри нас встретил встревоженный управляющий, бормотавший, словно молитву: «Слава тебе, Триединый, они живы!»

Не успели мы зайти в покои, как к нам пожаловал наследный принц королевства Весны.

— Теодор, ты разве не уехал? — Алистер хоть и удивился, но обнял гостя.

— Рад видеть тебя и твою жену живыми. А то поиск наследника — дело хлопотное, сам понимаешь.

— Я тоже этому факту несказанно рад, — Али опустился в кресло и утянул меня к себе на колени. После случившегося он боялся выпустить меня хоть на секунду из поля зрения. — Но если мне не изменяет память, я другого принца оставлял за себя. Где этот чёртов водник? Он должен был защищать Алисию. Чем он вместо этого занимался?

Тут я не выдержала. Конечно, Али не мог заметить, что произошло. Он старался как можно скорее утащить меня из этого гиблого места, пока у него есть силы. Кто-то должен был сказать, но язык отказывался подчиняться. Тогда я просто вынула из-за пояса розу и положила на столик. После смерти дарителя она стала такой, какой должна быть: красивой, металлической, но неживой. Из неё ушла магия, а вместе с ней и краски.

Алистер понял всё без слов и лишь сильнее стиснул в объятиях.

— Ну и что сие значит? — не выдержал принц.

— Только то, что лорда Онеро больше нет в живых.

Слова звучали, словно приговор. Муж поцеловал меня в висок и отвернул лицо так, чтобы я могла уткнуться в его грудь и ничего вокруг не видеть.

«Ещё бы разучиться слышать и чувствовать».

— Как это произошло и где убийца? — этот сухой деловой тон терзал меня.

«Как можно так говорить о смерти человека, с которым недавно общались, составляли планы, пили вино?» Хотелось закричать, ударить этого бесчувственного истукана, но всё, на что хватало сил, — сильнее сжать в руках рубашку Алистера.

— Лорд Круаль, мы только прибыли, моя жена устала, не думаю, что сейчас подходящее время для беседы. Давайте встретимся через два часа в моём кабинете и всё обговорим. А теперь прошу прощения, но вам лучше покинуть нас.

К чести гостя, он понял всё правильно и удалился без лишних слов и обид. Возможно, мои всхлипы этому поспособствовали. Истерика — это самый жуткий кошмар мужчины, особенно если сделать с ней он ничего не может.

Алистер со мной на руках поднялся в спальню, аккуратно избавил от одежды, пропахшей, как мне казалось, самой смертью и предательством, укрыл одеялом и примостился рядом. Только после этого мужчина задал вопрос, который, несомненно, волновал его. Он говорил спокойно и мягко, стараясь не давить, и я была ему за это искренне благодарна.

— Лисса, милая. Я знаю, что тебе тяжело, но оставить тебя в покое я не могу, сама понимаешь. Через два часа мне предстоит отчитываться перед принцем, а затем и перед семьёй Ксандера. Что я им скажу, не зная, как это произошло? Ты же понимаешь, какие будут последствия?

— Война, — сдавленно произнесла я.

— Да, маленькая, война. Но я пойду и на это, если ты откажешься.

Я повернулась к мужу, сама близость которого дарила спокойствие и, спрятав лицо на его груди, всё же попыталась что-то рассказать. Слова перемежались со всхлипами, иногда приходилось прерываться из-за нехватки воздуха. Тогда Алистер нежно целовал меня и успокаивающе что-то шептал. Самих слов я не слышала и не понимала, но его голос был моим канатом, за который я держалась, чтобы не уйти в глубины боли и отчаянья.

Рассказ затягивался, но Али не торопил, лишь объятья, от которых, казалось, уже трещат кости, становились всё крепче.

— Бедная моя, сильная девочка! Прости, что тебе пришлось это пережить. Не представляю, как ты удержалась.

— Я не могла оставить тебя там, — прошептала я. Алистер резко наклонился и поцеловал так, что голова закружилась. В этом поцелуе не было ни страсти, ни любви, лишь желание забрать себе хотя бы частичку моей скорби.

— Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, обещаю.

Прежде чем уйти, мужчина принёс снотворное и, пожелав ночи без сновидений, удалился.

— Я скоро вернусь.

Утром ко мне пришло осознание, что это всё не сон, из-за меня погиб Ксандер. Чувство вины буквально разрывало на части. «Нельзя было уходить в то утро. Нельзя!» Говорят, горе может придавить и сломить человека. А вот мне кажется, что его ещё можно пережить. Но куда деться от совести?