Любовь, чакры и мармелад

Лиля задумчиво потянула сок, потом дунула в соломинку, устраивая «бурю в стакане». Седоволосая дама обернулась на громкое бульканье. Лиля смерила ее взглядом.

– 

Эмоциональная разрядка.

Дама, недовольно покачав головой, вернулась к своему блюду. Лиля еще не решила, соблазниться ли блинчиками или ограничиться сигаретой, когда телефон звякнул. Сообщение от Гриши: «Можем поговорить?»

– 

Теперь можем,– ответила она телефону и сама набрала номер.

– 

Я все рассказала Насте.

– 

В курсе. Она мне только что звонила– спрашивала насчет кольца с жутким бриллиантом.

Лиля прыснула.

– 

И что ты сказал?

– 

Что это не ее дело.

– 

Хвалю!

– 

А что вообще за история, Лиль? С чего она взяла это кольцо?

– 

Считай, это была моя месть за ее измену,– Лиля откинулась в кресле.

– 

Я соскучился!

– 

Я тоже! Ничего, вот поженимся и не будешь знать, куда от меня деваться.

– 

Дудки!– рассмеялся голос в трубке. –Значит, теперь все официально?

– 

Еще как! Можем обжиматься всем на завидки.

– 

Жду не дождусь,– с преувеличенной страстью выдохнул в трубку Гриша, и она

рассмеялась.

– 

Увидимся на репе.

Из раздевалки «Мюзик-кабаре» Лиля неизменно заходила в курилку. Не только «посмолить», но и посудачить– посплетничать с коллективом, пожаловаться на безденежье и жлобство продюсеров, которые миллионы заколачивают, а танцорам перепадают копейки. В узком предбаннике на лестнице стояло человек пять-шесть, и все они как по команде на Лилино «привет» сжали губы, точно сдерживая улыбки. «Ну, конечно, Настасья уже наплела с три короба»– глянула Лиля на подругу, скорее всего, бывшую, которая невозмутимо выдувала дым в стену.

– 

Что за лица, как будто птичка в рот насрала?– Лиля достала сигарету и

огляделась– предложит ли кто огня. Степан, по прозвищу Шварц, за гору мышц, вспыхнул зажигалкой. Лиля затянулась.

– 

У меня подруга тоже курила. Родила– у малыша на все аллергия. Говорят, из-за никотина,– протянула одна из танцовщиц. Лиля подняла бровь.

– 

Пока срок маленький– можно,– со знанием дела возразил Степа.

– 

Ребят, а кто беременный-то?

Но за исключением загадочных переглядываний и молчания никакого ответа не последовало. Один за другим все ушли, оставив Лилю докуривать в одиночестве. Выбросив половину сигареты в железную банку из-под кофе, прикрученную проволокой к перилам, она потянула тяжелую, обитую войлочным дерматином, дверь. В коридоре поймала высокую веснушчатую девицу с копной рыжих волос.

– 

Слушай, что там Настасья про меня наговорила?

– 

Что ты залетела от Суслова и заставляешь его на тебе жениться,– равнодушно

бросила та и отбила каблуками чечетку.

– 

Понятно,– процедила Лиля, и тут ее обвили сзади сильные мужские руки.

– 

А вот и счастливый отец,– пробормотала рыжая, отходя в сторону.

– 

Чего?– удивился Гриша.

– 

Не обращай внимания. Твоя бывшая бесится.

Репетиция началась. Суровая Алена Константиновна в круглых очках на кончике носа следила, как восемь пар рослых мужчин и девушек на сцене синхронно махали ногами, меняли рисунки и усиленно улыбались во весь рот. Тем временем в первой линии между двумя центровыми танцовщицами происходил диалог, который можно было считать верхом эстрадного мастерства. Обмениваясь репликами, ни одна ни разу не ошиблась в движении и даже не потеряла восторженного выражения лица.

– 

Спасибо тебе за сплетни, подруга,– процедила Лиля, выставляя бедро вперед и

поворачиваясь через плечо на десятисантиметровых каблуках.

– 

Какие еще сплетни?– кинула высокий батман Настя и перешла к партнеру.

– 

Харэ прикидываться. Плетешь, что я на сносях.

Они поменялись позициями крест-накрест сексуальным шагом.

– 

А ты думаешь, не видно?– снова синхронное повторение припева. – Вон и живот висит. Пора уже снимать короткие маечки.

Такого хамства Лиля не ожидала. Бессознательно опустила глаза вниз– на голую полоску живота. В этот короткий миг Настя выставила ногу в па-де-буре чуть дальше положенного. Лиля, споткнувшись, потеряла равновесие и рухнула на пол.

– 

Чайковская, что с тобой сегодня!– остановив музыку, крикнула Алена

Константиновна. –Ты часом не пила?

– 

Ей нельзя,– хихикнули из задней линии.

Лиля, стараясь одновременно сохранить достоинство и ощупывая себя– не сломала ли чего, приземляясь на бедро, собрала себя с пола, повернулась к подруге, теперь уже точно бывшей, и плюнула ей на туфли.

– 

Пошла ты к черту.

Уходя со сцены, бросила новенькой, репетировавшей сзади.

– 

Иди, вставай на мое место. Пришел твой звездный час.

Изо всех сил старалась не хромать, красиво виляя бедрами на выходе из зала. Хотя нога болела так, что хотелось выть. Гриша побежал за ней в раздевалку. «Слава богу, хоть тут никаких сюрпризов»,– подумала она с облегчением.

Конечно, она для приличия попыталась его разубедить, мол, это моя битва, не твоя. Но он и слушать не захотел.

– 

Мы теперь семья. Я уже давно хотел свалить из этого рабства. Вот и повод нашелся.