И только в две тысячи седьмом году, попав впервые в Переправную, я поймала себя на мысли, что здесь бы, наверное, я осталась надолго. Эдику нужно было скоро идти в школу. И вновь спасибо отцу, который, приехав на Кубань, тоже полюбил этот край и купил мне и моему сыну небольшой домик. Отец привез сына и уехал, а я схватилась за голову: мой ребенок был хорошо «обработан» бабушкой. Для него я была не мама, а Диля, к тому же – «страшный монстр». Он не играл с детьми, он был зажат, много вредничал и злился.
Не долго думая, я вновь собрала вещи и уехала в Геленджик к «анастасийцам» в надежде, что там мне смогут помочь. Но ничего не вышло, и я в конце августа, как побитая собака, пришла вновь к той, которая уже однажды дала мне кров, когда я еще не имела своего угла и крыши над головой. Где меня впервые обняли и прижали к груди, как родное дитя. «Простите, что уехала, ничего не сказав», – промямлила я тогда. Любовь Ивановна сказала строго: «Прощаю, но не ради тебя, ради твоего сына!» И, уже улыбаясь, добавила: «Слава Богу, ума хватило приехать чуть раньше, уже все дети одеты к школе, завтра Эдика повезу одевать, чтоб не хуже других был». Да, она знает, что такое быть хуже других, она много чего пережила и испытала и теперь хочет одного – чтобы больше никто не познал того, что пришлось познать ей самой.
Тогда мне стало очень стыдно, я поняла: так жить, как я жила, больше нельзя. Я всегда была эгоисткой и думала только о себе и своей боли. Даже когда Бог послал мне ребенка, я не остановилась. Теперь поведение сына – это плоды, которые я сама вырастила и должна собрать. Спасибо моей любимой мамочке, Любови Ивановне, подарившей мне вторую жизнь, полную любви и благодарности ко всем, кто меня когда‑то обидел. Я больше не держу на них зла.