Любовь для дурочки

Сейчас, прижимаясь лицом к их прутьям, она ощущала леденящий холод металла. К сожалению для Алины, эти качели хранили так мало совместных воспоминаний, что для душевного комфорта в этот критический период их жизни тех было явно недостаточно.

Внезапно размышления женщины прервал звонок сотового. Выловив из недр сумки телефон, взглянула на экран. Лицо её тут же засветилось счастливой и радостной улыбкой. Нажав кнопку приема звонка, ласково проворковала.

— Привет, Маришка!

В телефонном аппарате послышались какие-то странные звуки, а потом шепот, надрывный и протяжный.

— Мама! Мне так плохо…

В душе Алины всё похолодело.

— Марина? О Боже мой, доченька… Что случилось? Алло?

— Мамочка, прости меня… но я не хочу больше жить… после того, что случилось… — девушка не говорила, она шептала.

— Марина, милая! Объясни…

— Мама! Он меня предал… он ушёл к другой…

— Никита?

— Да, — прошептала девушка. И телефон отключился.

Руки Алины затряслись. Сердце забилось, словно муха, только что попавшаяся в паутину. Внезапно возникшая слабость в ногах заставила вскочившую было женщину снова опуститься на сиденье. В голове зашумело от резко повысившегося давления. Ничего толком не соображая, она принялась набирать номер дочери, но телефон Марины оказался недоступен.

«Господи, ребёнок! В жизни все можно исправить, кроме… смерти. И разве стоит разменивать её из-за временных трудностей, даже если при этом очень больно жить и душа твоя умирает каждую минуту».

Сходя с ума от тревоги за дочь, женщина лихорадочно принялась искать в телефонной записной книжке номер зятя.

«Я так и знала, что эта разлука ни к чему хорошему не приведет», — билась в голове лихорадочная мысль, пока в её телефоне шел автоматический набор нужных цифр, а затем и вызов номера.

— Никита! — закричала Алина, едва услышала голос парня, которого она приняла в свою семью и полюбила, как родного сына. — Никита, что у вас с Мариной происходит? Ты где?

— Здравствуйте, Алина Сергеевна, — проявил абсолютно спокойную вежливость молодой человек. — Пока в Риме, но уже еду в аэропорт. Через три часа я улетаю в Милан.

— Что у вас произошло? Что с Мариной? Она звонила, сказала, что вы расстались… и что она не хочет жить.

— Черт! — выругался парень. — Алина Сергеевна, я сейчас вернусь к ней, но мы действительно расстались…

— Никита! Как это может быть? Вы же любите друг друга!

Алина уже немного пришла в себя. Понимала, что ей нужно спешить туда, в Рим, к дочери. Соскочив с качелей, побежала к выходу из парка и уже на бегу, задыхаясь, снова потребовала пояснений.

— Объясни, наконец, что у вас происходит?

— Подождите… — и Никита, уже заговорив по-итальянски, попросил. — Синьор! Мы не едем в аэропорт. Пожалуйста, вернитесь назад, на тот адрес, откуда вы меня забирали, — и уже Алине. — Алина Сергеевна, простите, но я полюбил другую женщину. Мне стыдно перед Мариной и очень неудобно перед вами, но так в жизни бывает…

Алина слушать парня не стала, а только злобно зашипела.

— Да я тебя, поганца, уничтожу, если с Мариной что-то случится…. Мразь!

— Алина Сергеевна, — опешил парень. — Я понимаю вас — вы мать, но это не телефонный разговор.

— Сволочь! Поезжай к ней немедленно! И делай что хочешь, но останови её! Удавлю тебя собственными руками, если с моим ребенком что-то случится. Я вылетаю ближайшим рейсом. Дождись меня. Ты понял? Отвечай!

Парень порывисто вздохнул.

— Хорошо. Я дождусь вас.

Глава 32

Алина, подключив своих миланских помощников, нашла Марину в Аогостино Джемелли — государственной университетской клинике города Рим. Несколько часов назад сюда, по «желтому коду», скорая помощь доставила девушку с сильнейшим отравлением. Она наглоталась таблеток.

Прилетев в итальянскую столицу, Алина тут же отправилась в больницу. Быстро найдя нужное отделение, женщина влетела в него, словно за ней гналась свора голодных собак. Почти сразу же, в холле, наткнулась на бледного Никиту, поджидающего лечащего врача пока всё ещё своей жены. Подскочив к растерянному парню, не сдержавшись, ухватила того за грудки и рванула с такой силой, что от его рубашки и пальто на пол тут же посыпались пуговицы. Даже не обратив внимания на это досадное недоразумение, шипя, словно дикая разъяренная кошка, не церемонясь в употребляемых словах, потребовала.

— Сученыш, рассказывай!

Парень съежился, будто ожидая удара.

— Алина Сергеевна! Я знаю, что очень сильно виноват…

Договорить ему не удалось. Из кабинета вышел молодой, симпатичный итальянец и представился на довольно неплохом русском.

— Здравствуйте. Я, Риччи Де Пископо, лечащий врач синьоры Марины Бортной. Это вы её родственники?

— Да, — одновременно сказали экс зять и тёща.

— Я мама, — дополнила Алина.

— Я муж… — и помедлив, уточнил, — бывший.