Любовь. До и после: о тебе, о нем и о том, как любовь-сомнение превращается в любовь-безмятежность

Тебя тянет к объекту, с которым хочется испытывать чувства и упражнять внезапно открывшиеся психические навыки – ты и не знала, что они в тебе есть, а оно вдруг распаковалось: древний архив любовной плазмы открылся, и субстанция вдруг растеклась по жилам; тебя внезапно приняли в лучшую игру на свете, ты умеешь ловить и отбивать, замирать и оживать, вдыхать тугой горячий воздух и не рассыпаться на пиксели.

Выбранный тобой объект активировал в тебе упоительный арсенал и образовал собой поле для его применения. Ты на нескончаемом эмоциональном фуршете, переходящем в долгий вечерний обед с бессчетными переменами блюд, а пресыщения не происходит, здоровый голод будоражит и веселит. И это всё обеспечивает собой любовный объект.

Сам человек как бы принимается по умолчанию, и ни о чем другом в этот момент не думается.

Да и вообще, людей вон сколько, а чувство я испытываю вот к этому, значит, в нем главное то, что я – я! – испытываю к нему чувства.

Всё, лишнее обрезано.

Потом, когда дымящийся и вкусный любовный бульон выхлебан, перед тобой оказывается человек – и ты его не знаешь. Он не объект, он человек, и ничего в нем уже нет от объекта, и магия испарилась, архив норовит запаковаться обратно.

И еще пока в голову не приходит, что ты можешь вызывать ровно такую же оторопь: «кто эта женщина, куда ее девать, откуда что взялось и куда делось?»

Но стоит помнить посреди эмоционального обжиралова, что ты имеешь дело с человеком и что он в тебе тоже доберется до человеческого сквозь женскость, изменяющую сейчас его сознание.

И потом смотреть в оба – за собой смотреть: чтобы самой не испытать жестокое эмоциональное похмелье и в мужчине не вызвать отторжения, когда он вдруг сообразит, что за женским стоит бабское, а не человеческое.

7

Любовь случается ради себя самой, а тем, кого в нее затянуло, стоит вынести из этого плена что-то для себя. А лучше всего вынести из этой напасти нового себя, потому что любовь – это такой режим, где один об другого познает и добывает себя.

Словно вот вдруг через другого тебе открывается портал во что-то, и ты оттуда, из этого хаоса несбывшегося, отлавливаешь и составляешь знание о себе, достраиваешь этими кластерами себя.

Это каторга самопостроения, но под веществом любви сознание расширено, в таком состоянии работаешь, работаешь запоем, а потом – всё. Изнеможение.

И думаешь: «Я изнемогаю от любви», – и прочее. «Освежите меня яблоками».

Или, наоборот, изнемогаешь, потому что любимый начинает бесить.

Меж тем в обоих случаях ты просто устала стоять на краю, ты дико истратилась на новые знания о себе, новые чувственные «габариты» себя.

Нахваталась, возможно, и того, что предпочла бы о себе и не знать, и тебе надо с собой новой освоиться, но ты толком не понимаешь, что происходит, и винишь в своем сумбуре понятно кого.

А он испытывает примерно то же, ибо ни один человек не живет для другого – каждый живет

об другого, а это не одно и то же, кто бы что ни говорил.

8

От мужчины стоит ждать не то, что тебе нужно, а то, что он реально может дать.

Иначе твои просьбы будут его обескураживать и со временем раздражать и злить;

злиться при этом он будет на себя: что не в состоянии отвечать женским потребностям, что он никогда не бывает достаточно хорош, – но смотреть на эту злость тебе.

И будет полное ощущение, что это ты его злишь и бесишь.

А женщина ведь не этого хотела, ну.

Она хотела так: она любимая девочка, а он для нее всё готов сделать.

А он если и не все сделать готов, то хотя бы то, что может.

А может он реально немного. Се человек.

А тот, кто знает, как с тобой обращаться, не лучше того, кто не знает,