Любовь до востребования

Главы кланов на Сход приехали в составе целых делегаций. История получилась весьма резонансная, многие оборотни захотели своими глазами увидеть доказательства, своими ушами услышать показания главного свидетеля – Ольги и обвиняемого – Валерия. Поэтому прибыли не только альфы кланов, просто альфы и беты, многие со своими парами, но и простые волки и волчицы. Большинство, конечно, из ближайших кланов, но приехали оборотни и из отдалённых регионов. Чтобы вместить всех желающих, пришлось снять в аренду концертный зал «Кремлёвский Дворец», заменив на сутки всех работников оборотнями.

Верховный распорядился вести прямую трансляцию, чтобы ход дела могли увидеть и те, кто остался дома.

Ольга очень волновалась – свидетельствовать против родного дяди и заново всё переживать. Справится ли с эмоциями, выдержит ли?

- Не накручивай себя, - как всегда, чутко определив состояние девушки, Татьяна погладила Олю по плечу. – Просто расскажи, что и как видела, чувства отбрось, одни голые факты. И помни – мы рядом!

Зал битком набит, яблоку некуда упасть – оборотни сидели даже в проходах, на обыкновенных стульях. А те, кому не хватило стульев, рассредоточились по любым свободным кусочкам пола в волчьей ипостаси.

Наконец появился Верховный, а вместе с ним ещё несколько оборотней. Зрители замерли – начался «разбор полётов».

Ольгу вызвали после показаний Валерия.

Волк, на которого давил силой Верховный, представлял собой жалкое зрелище – он заикался, запинался, обливался потом и говорил, говорил, говорил. Пока не пустил слезу. Оборотни кривились, презрительно фыркая – позор! Какой позор всему роду! Мало того, что убийца, так ещё и трус, слюнтяй и тряпка.

Валерий понимал, что жить ему осталось считанные часы. Убежал бы, ведь его не держали, не связали, да некуда – даже из зала выйти не успеет, не то что из здания. Да и в мире ему не затеряться, за минуту найдут и вернут. Ещё приказ Верховного давит, выворачивая суставы, заставляя против воли вываливать всё, что знает. Обычные альфы так не умеют, это сила волколака. Против неё оборотням нечего противопоставить. Только самые сильные альфы могут частично сопротивляться, а такие волки, как он, сразу растекаются лужицей и заранее готовы на всё, только бы ушло это ужасное чувство, будто с него живого снимают шкуру.

Тихо скуля, Валерий съёжился на скамье – стул ему не предоставили.

На сцену вышла Ольга, и Валерий сосредоточил взгляд на ней. Немного волнуется, вон, губу прикусила, и рука в кулачок сжата.

На волка накатило глухое раздражение – не могла сдохнуть, сучка? Ничего бы не было, останься она в тайге, так нет, выкарабкалась. Это северная кровь, кровь её отца, помогла, не иначе! Ни один волк из посёлка не справился бы с тигром, если его опоить и связать, а эта пигалица выбралась не только живой, но даже целой. В роду змеи не затесались, случайно? Вывернулась, выползла, паршивка! А ему теперь из-за неё умирать.

Волчица заговорила.

В зале стояла звенящая тишина, которую нарушал только голос Ольги. Глядя вперёд, она бесстрастно рассказывала о событиях, которые произошли с ней возле тигриной тропы. Как шла вдоль дороги, как очнулась, в каком виде, как смогла спастись.

Услышав, что самка пришла в себя раньше, чем до неё добрался тигр, Валерий скрипнул зубами – его промашка! Надо было добавить, когда в машину втащили, да Виктор всё дудел, мол, смотри, чтобы не окочурилась, тигры к мертвечине не подойдут. Надо же – одна ошибка, и всё пропало!

Волчица остановилась на моменте, когда выбралась из убежища в буреломе и отправилась на Север, и оглянулась на судей – Верховного и шесть наиболее уважаемых волков, которые сидели рядом.

Лучше бы не поворачивалась – слева от Волкова сидел Максим Решетников.

В горле мгновенно пересохло, Умка вскочила и отчаянно завиляла хвостом, а сама Ольга жадно рассматривала бывшего фиктивного мужа. Похудел, потемнел, лицо обветренное. Сидит, сцепив руки в замок, глядит только на Валерия.

Луна, как она не заметила его, когда выходила на сцену?

Да просто – от волнения в сторону стола с судьями даже не глянула, всё внимание сосредоточила на том, чтобы не споткнуться, пока идёт к микрофону. А он тут… Надо же… И среди судей!

Умка села и умильно облизнулась, хитро посматривая на Олю.

А Ольга неожиданно обиделась – ей никто не сказал, никто не предупредил! Даже Татьяна промолчала. Не может быть, чтобы Волковы не знали о приезде Максима!

Луна… Дай мне силы!

Кто-то задал ей вопрос, Оля машинально ответила, борясь сама с собой - взгляд так и норовил «уйти налево»! Потом ещё вопрос, и ещё.

Она отвечала, а сама мечтала скорее сбежать за… как же это называется? За кулисы, вот!

- Хорошо, Ольга Петровна, можете пока присесть в зале, - мягко произнёс Верховный. – Вам оставили место в первом ряду.

Оля повернулась на голос, и время остановилось - глаза встретились с глазами Максима.

Зал, оборотни, Верховный, сцена, звуки – всё исчезло.

Только волк и волчица. Только омут взглядов, тихая радость от встречи и затаённая боль от расставания. Притяжение и противостояние, вызов и подчинение. И страх, прячущийся в глубине зрачков…

Сглотнув, невероятным усилием воли, Ольга первая разорвала контакт, и ничего не видя, на автопилоте, пошла со сцены в зал. Путь волчицы проходил мимо скамьи подсудимого, но она даже головы не повернула, оглушённая встречей, переживая нахлынувшие смятение и растерянность.

Как ей себя с ним держать? Просто кивнуть? Бросить – прости за побег? Спасибо, что помог с разводом. И за кредитку тоже спасибо.

Так? Или надо как-то иначе?

Сзади заговорил один из помощников Верховного, звучали какие-то цифры, названия, Оля шла, погружённая в свои переживания.

И не успела среагировать, когда на неё бросился Валерий. Ипостась он не мог сменить – Верховный запечатал, но даже не самый сильный самец может убить самку голыми руками. По крайней мере, попытаться убить.

В последнюю долю секунды, краем глаза волчица увидела движение и инстинктивно скользнула назад, пропуская бросок, но Валерий успел ухватить её за волосы. Сильнейший рывок опрокинул женщину, и она полетела вниз, со сцены прямо в оркестровую яму. Приземление вышло жёстким, хотя она умудрилась извернуться и упасть на свихнувшегося волка.

Тот глухо охнул и, продолжая одной рукой удерживать её волосы, встал, вздёрнув волчицу. Второй Валерий ухватил женщину за горло, нажав так, что у Ольги перед глазами замелькали чёрные мушки.

- Ссучка!

- Тебя убьют, - прохрипела Ольга.

- Мне всё равно не жить, а так хоть за альфу отомщу, - и сжал руку, готовясь перебить женщине гортань, а если повезёт, то сломать ей шею.

Да что же это такое? Не успела из одной беды выбраться – здрасьте, принимайте следующую! Как в замедленной съёмке, мелькнули лица волков, летящих ей на подмогу. Успеют или нет?

Ольга, почти теряя сознание, на автомате дёрнула к себе Валерия за плечи и тут же со всей силы ударила коленом ему в пах. Волк взвыл, хватка ослабла, и женщина успела сделать глубокий вдох. К сожалению, вторая рука отщепенца отцепилась от её причёски и, как и первая, сомкнулась на шее. Не раздумывая ни секунды, Ольга резко обеими ладонями ударила волка по ушам. И Валерий тут же куда-то пропал, а сама она, пережив короткий полёт наверх, оказалась в объятиях Верховного.

С момента нападения прошло секунды три, не больше. Очень длинные секунды для того, чья жизнь висела на волоске.

- Как ты? – Андрей с тревогой заглянул в лицо девушки. – Цела? Где-то болит?

Ольга только хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться.

- Да оторвите его, он же нам обвиняемого прямо тут прикончит! – рявкнул Верховный, и чуть сместившись, открыл Оле обзор.

В оркестровой яме крутилась куча мала, от рыка, нет – рёва, казалось, сотрясаются стены.

Зрители повскакивали, самки жались к стенам, а самцы, все как один, даже пожилые, с горящими глазами следили за происходящим, еле сдерживаясь, чтобы не присоединиться к разборке.

Мимо Ольги, рявкнув так, что клубок внизу сразу распался, пролетел Антонио. Волчица увидела, как он схватил волка, вздёрнул его и почти выбросил из ямы в сторону первого ряда. – Ряды с первого по десятый в мгновение ока опустели, и только покачивающиеся сидения указывали, что долю секунды назад на них кто-то сидел.

Выброшенный волк поднялся – Ольга увидела, что это Максим и громко ахнула. Волк резко развернулся на звук и хрипло спросил:

-Цела?

Ольга кивнула.

Тогда Максим перевёл взгляд в яму, где на полу скулило и трепыхалось, пытаясь уползти, то, что недавно было Валерием, и, зарычав, двинулся к нему.

- Максим, успокойся, - дорогу ему заступил Антонио.

Ответом послужил ещё один рык.

- Твою ж мать, его переклинило, - пробормотал Верховный. – Сейчас отец из него котлету сделает.

И встряхнул Ольгу:

- Не молчи! Позови его! Позови Максима. Отвлеки, скажи, что тебе плохо. Ну, не тормози, они сейчас сцепятся!

- Максим, - отмерла Ольга. – Мне… Иди ко мне!

Мужчина замер.

Верховный сжал плечо волчицы, побуждая продолжить.

- Максим, - жалобно пробормотала волчица. – Мне… плохо.

И начала сползать на пол.

Упасть она не успела, потому что волк подхватил её у самого пола, невероятным прыжком взлетев на сцену.

- Где болит? Оля, не молчи! – Решетников осторожно держал её в охапке и с тревогой всматривался в багровые отпечатки на шее. – Где врач, мать вашу?

- Ничего, уже ничего, - Ольга попыталась принять вертикальное положение, но Максим подхватил её на руки и прорычал в лицо Верховному:

- С тобой позже поговорим, Веррррховный! Немедленно врача!

И едва не бегом бросился вон из зала.

А шея почти не болела, только ныло отбитое о Валерия колено, да мозжила ушибленная, бывшая укушенная, рука. Зато как же удобно и уютно было находиться на руках у волка! Лежала и лежала бы…

Решетников шагал, бормоча какие-то глупости, вроде – сейчас доктор посмотрит, всё будет хорошо, только не закрывай глаза! – а Оля просто наслаждалась. Луна побери, неужели она скучала поэтому несносному, противному, деспотичному волку?

- Почему ты не перекинулась? - прохрипел Максим, который до этого нёсся по коридору Дворца, пиная все двери подряд, пока не обнаружил в одной из вскрытых комнат диван.

- Нельзя зверем на человека, - с укоризной ответила Ольга и закашлялась.

- Плохо? Воды? Сейчас, - заметался Максим.

- Нет, ничего, - остановила его волчица. – Уже лучше.

- Когда жизнь защищаешь – всё можно! Ты слабее волка, обернулась бы – никто слова не сказал, - и замер, глядя в глаза.

- Нет уж, спасибо. Как-то не хочется, чтобы ещё раз отлупили.

- Оля, это же совсем другое!

- В чём другое? – к Ольге вернулся боевой настрой и старая обида. – Когда ты меня бил, я защищалась, и перекинулась. Ты что сделал, напомнить?

Волк сник и с тоской посмотрел на женщину.

- Оля… я…

- Ты меня точно также придушил! – продолжала волчица. – Ну, не совсем так, не специально душил, просто мою голову в свой бок впечатал и не заметил, что перекрыл нос и рот. Но я задыхалась, а ты не видел! И мою Умку обернул так, что она несколько дней пластом лежала. Спасибо, одного урока мне хватило!

- Оля, - Максим шагнул к дивану, медленно стёк на пол, встав на колени, протянув руку, но Ольга, распалённая воспоминаниями и тем, что только что произошло, отдёрнулась. Потом вспомнила, что собиралась ему сказать при встрече и выпалила:

- Ты не думай, я умею признавать свои ошибки и ценить хорошее. Давно хотела сказать спасибо, что отпустил и не препятствовал разводу, но ты уехал, телефон никто мне не давал, а извиняться и благодарить письменно мне кажется неправильным. В общем, спасибо, что развёл нас и прости, что обманула и сбежала. И за деньги спасибо, они меня очень выручили. Знаешь, сейчас у меня денег полно, по распоряжению Верховного мне передали папино наследство, поэтому я могу вернуть тебе всё до копейки.

По мере того, как она говорила, взгляд волка терял щенячье-виноватое выражение, становился жёстче, пока окончательно не заледенел после Ольгиной фразы.

Волк буквально окаменел, но ничего ответить не успел, потому что в комнату ворвались оборотни, сразу стало многолюдно и шумно – прибежал врач, Татьяна, ещё кто-то. Решетникова оттёрли, а потом самцов и вовсе выгнали.

- Нужно проверить на рентгене, - врач вынес вердикт после беглого осмотра.

- Я отвезу, - Татьяна кому-то махнула, и ей передали Олину одежду. – Давай-ка, собирайся.

В больнице её просветили, в очередной раз взяли кровь, и решили оставить под наблюдением.

- Небольшая трещина в ребре, гематомы на шее, травмирована кожа головы, ушиб предплечья, - перечислял врач. – Возможно, сотрясение. И поскольку Ольга Петровна совсем недавно перенесла тяжелейшее... гм… путешествие и ещё не совсем окрепла, полагаю разумным оставить её в стационаре.

Как она ни брыкалась, её возражения никто не слушал. Приказ Луны, и ей пришлось подчиниться.

В больнице Олю продержали три дня – что-то кололи, кормили на убой, отобрали телефон и не позволили смотреть телевизор.

- Вам необходим полноценный отдых! – заявил врач.

Дарья с Анастасией навещали её каждый день, принося с собой вкусности и новости.

Сход завершился приговором, оборотни разъехались по домам. В родной клан Ольги Верховный направил троих опытных оборотней, из числа своих доверенных лиц, чтобы они постепенно наводили в стае порядок. Поединки за статус вожака клана были назначены на пятнадцатое июня.

- Папа говорил, что уже двадцать семь соискателей, - всплескивала руками Дарья. – Я так хочу посмотреть на бои, но папа сказал, как отрезал.

«Нечего вам там делать», - скопировала она отцову манеру говорить. – Вот так, всё самое интересное пройдёт мимо.

Сёстры веселили, с ними было легко и свободно, и Ольга искренне радовалась их визитам. Один раз её навестил Матвей, принёс цветы, смешную игрушку – розового зайца и телефон, но в момент передачи последнего, их застукал лечащий врач. Волк получил выговор и был выдворен из больницы.

- У неё сотрясение мозга, категорически запрещено любое напряжение! - возмущалась оборотница. – Предупрежу внизу, больше вы сюда не попадёте!

И не попал.

Но без Матвея и Руслана Ольга не скучала. Она все дни ждала одного конкретного волка, собираясь снова извиняться. На этот раз – за резкие слова. И снова благодарить – за спасение. Ведь именно Максим первым из оборотней бросился ей на помощь и буквально выдернул её из лап волка, передав в руки Верховного.

Но он так и не пришёл.

А когда Олю выписали, и она вернулась в посёлок, первое, что ей сообщили – Максим Решетников уехал на Север вместе с альфой Диких.

Такого Ольга не ожидала.

Нет, она подозревала, что волк мог обидеться на её неосторожные слова о возврате денег или на то, что она сравнила его с убийцей, но думала, что сможет всё объяснить при встрече.

Однако несносный волк даже не дал ей этой возможности!

В груди кипело от возмущения – уехал, не захотел её увидеть, узнать, не пострадала ли она сильнее, чем это было сразу заметно! А к чему тогда были эти взгляды, эти бережно прижимающие руки, и эта дикая ярость, с которой он бросился на Валерия? Ведь успел впереди всех, хотя сидел дальше других!

Оля вспомнила, как волк, материализовавшись сзади обвиняемого, отшвырнул того в сторону и подхватил женщину на руки. Как передал её Верховному и успел перехватить повторную атаку волка, переключив его на себя.

Это было страшно – Валерий рвался убивать, и ему уже было не важно – кого. Опоздав на пару секунд, в оркестровую яму горохом посыпались оборотни, ринувшиеся на помощь сначала волчице, а потом – Максиму. Но они только мешали друг другу, и не будь Решетникова, Валерий имел неплохие шансы прихватить с собой на тот свет одного или двух сородичей. Но и эту возможность Максим у него отнял, а потом совсем было собрался отнять и жизнь, но тут Ольга по просьбе-приказу Андрея Волкова его позвала. Удивительно, что в таком состоянии он вообще её услышал. И почему альфа сам его не позвал, а попросил Олю? Странно…

Ох, - женщина вспомнила, как Максим не слишком почтительно обращался к Верховному.

Так, может быть, он не сам уехал, а его выслали?

С этими мыслями он бросилась к Татьяне.

Волчица Оле обрадовалась, но на вопрос – не наказывал ли её муж Решетникова, ответила отрицательно.

Вообще Луна была, как всегда приветлива, но вела себя чуть прохладнее, чем обычно.Наверное, у Татьяны Игнатьевы свои заботы, а тут опять она! Семья Верховного столько для неё сделала, пора совесть иметь, и перестать бегать к ним по любому поводу.

Ольга торопливо попрощалась и вернулась к себе в квартиру.

Получается, Максим просто приезжал на Сход, его Верховный вызвал, а когда суд завершил работу, вернулся назад в… Где он там поселился? Ей никто так и не сказал, а спросить у Максима она не успела…

Решетников принял участие в суде над преступниками, и случайно, по пути, спас Ольгу. Он спас бы любую волчицу, угоди она в переплёт. И также нёс бы её на руках, так же смотрел – с тревогой и каким-то ожиданием? Кто знает…

Она, как и хотела, перед ним извинилась. И поблагодарила. В принципе, пора уже выкинуть Решетникова из головы!

Умка вскочила и заметалась, рыча и взлаивая, будто ругаясь и осуждая.

«Да, прости, я ещё не сказала ему «спасибо» за спасение от Валерия! Скажу, если встретимся», - ответила она зверю и удивилась, потому что волчица глубоко вздохнула и завела глаза вверх. А потом отвернулась, снова свернувшись клубком.

И всё самообладание женщины пошло трещинами: нет, ну сколько можно? Даже собственный зверь и тот её не всегда поддерживает! Она ходит по кругу, и никак не может выбраться за его пределы. Надо что-то менять в жизни.

Волчица вытерла слёзы и задумалась – бросить работу у Верховного и уйти «в свободное плаванье»? Она может себе позволить совсем не работать, но это же скучно. Потом, волки не живут поодиночке. Мама права – они – стайные, без близости – духовной, физической – и не всегда «физическая близость» - это именно секс – им плохо. Секс…

Как давно он у неё был в последний раз?

Ох, очень давно.

Может быть, все её метания как раз из-за этого?

Ольга вскочила и прошлась по комнате, обдумывая новую мысль. Если она права, то ей нужно срочно с кем-нибудь переспать. С кем?

Положим, выбор претендентов, при мысли о которых её не тошнит, у нее совсем небольшой – Матвей, Руслан, Максим.

Тьфу, опять Максим? Он-то тут причём? Уехал и уехал. Видимо, не так уж она ему дорога, как вещал Тулун. Что ж, все ошибаются, безупречных и совсем невиноватых не существует. Выбрасываем из головы Решетникова, и смотрим на тех, кто рядом.

Руслан… Перед глазами возник образ молодого волка. Ольга рассмотрела его со всех сторон, прислушиваясь к собственным ощущениям - пожалуй, нет, этот вариант отпадает. Рус милый и красивый, физически привлекательный, но её к нему не тянет, от слова «совсем». Даже пробовать не стоит.

Максим…

Да ёлки зелёные! Сколько можно-то??!! В тундру и его, и мысли о нём!

Матвей… Да, этот самец во всём хорош! И хотя она не испытывает к нему физического влечения, но и отторжения тоже нет. Потом, Матвей – единственный волк, который навестил её в больнице после нападения.

Пусть она провела там всего три дня, первый из которых проспала, но получается, о ней волновались только сёстры Волковы и Матвей?

Врач сказал, что количество посетителей строго ограничили.

- Потому что вам, моя дорогая, нужен покой и положительные эмоции! Поэтому – только родные, ещё допуск дадим подругам. И всё! С другими наобщаетесь, когда окажетесь дома.

Вот, а некоторые уехали, даже не дождавшись её выписки! Гад! А Матвей, между прочим, в больницу прорвался! Да, его быстро выставили, но он успел повидаться с Олей! Поднял ей настроение, зайца подарил. Розового. Цвет, конечно, дурацкий, но дорог не подарок, дорого внимание!

И, решившись, Оля схватилась за сотовый.

- Алло, Матвей! Да, и я тоже. И мне. Нет, ничего не случилось. Я подумала… Может быть, мы сегодня куда-нибудь вместе сходим?

Волк всё понял правильно и примчался к дому Оли через час. Не иначе, на ракете летел.

Ольга не представляла, сколько и каких дел он отменил или передвинул, чтобы уделить внимание волчице, но это и неважно. Вернее, это ещё одно подтверждение, что если самка нравится, волк всегда найдёт для неё время, никакой бизнес, никакие дела не могут быть ценнее семьи.

Луна, о чём она думает, какая семья?!

Сияющий, как начищенный самовар – у мамы был такой, она видела, как тот блестит, после чистки мелом – Матвей преподнёс Ольге букет цветов и, придерживая под руку, помог сесть в машину.

- Куда едем? – поинтересовался он у женщины. – Конечно, у меня заготовлены варианты, но, может быть, ты хочешь куда-то в определённое место?

Ещё плюс в его пользу: не давит авторитетом, не учит жить, не командует и не решает за неё. Ольга улыбнулась, дав мысленного пинка ворчащей Умке.

- Положусь на твой выбор.

Зверь всем своим поведением давал понять, что не одобряет идеи вышибания клина клином, но Оля возражения Умки игнорировала.

Остаток дня прошёл чудесно – они посетили клуб, потанцевали, затем поехали в ресторан. Волк был предупредителен и мил, сыпал шутками и уместными комплиментами, не переходя тонкую грань. От его случайных прикосновений по телу пробегали мурашки.

Кажется, она всё делает правильно!

Где-то глубоко в душе снова прозвучал робкий протест, но Оля задавила его на корню – это только секс, и он ей сейчас просто необходим!

До дома доехали слишком быстро, она не успела придумать повод, чтобы пригласить Матвея к себе, но волк решил взять инициативу на себя.

- Я провожу, - мужчина помог Оле выйти из машины и, придерживая за руку, повёл её в дом. Кое-как затолкав поглубже возмущённую Умку и сомнения, волчица шла, улыбаясь на автомате, и что-то говорила про «выпить чашку чаю».

Какой чай?

Едва за ними захлопнулась входная дверь, как оборотень принялся её целовать.

Яростно, с напором, выбивая из лёгких воздух, а из головы – все мысли. Ольга не успела опомниться, как оказалась в спальне, без свитера и бюстгальтера, а волк, урча, покрывал поцелуями её плечи и грудь. То лаская, то чуть прикусывая и зализывая, втягивая, посасывая, и Оле казалось, что она сходит с ума от остроты ощущений. От прикосновений к коже горячих губ и языка разлетались стаи мурашек, внизу живота собиралось томление, а её руки, сами по себе, торопливо срывали с мужчины рубашку.

Когда рука волка скользнула к её сокровенному местечку, всхлипнув, женщина выгнулась. Следующий разряд – от прикосновения к соску – заставил её задрожать и ахнуть.

Матвей стянул с неё джинсы, и теперь Ольга лежала перед ним в одних трусиках.

- Какая же ты красивая, - голос волка донёсся сквозь гул крови в ушах, будто издалека.

Волк отстранился на короткое время, сбросил одежду с себя и вернулся, демонстрируя, насколько он готов и жаждет продолжения.

Затуманенный взгляд Оли скользнул по крепкому телу, мускулистым рукам, обвитым венами, по плоскому животу и члену, гордо торчащему вверх. Мужской орган чуть подрагивал при каждом движении волка и…

И Ольга почувствовала, как сходит возбуждение, будто его стирают, как стирают пыль - раз, и чистая полоса.

Красивый, сильный, донельзя возбуждённый, дарящий ей удовольствие мужчина вдруг стал неприятен.

Женщина оттолкнулась ногами от постели и попыталась отползти подальше.

- Сейчас, моя нетерпеливая, - Матвей понял её движение по-своему и, покрывая поцелуями Олины бёдра, потянул вниз трусики.

Умка грозно зарычала, клацнув так, что услышал даже Матвей.Услышал и… замер. Сфокусировав взгляд, он заметил напряжённое лицо подруги, её изменившееся настроение и проявившуюся на лице и руках шерсть – частичный оборот.

- Прости, я не должен был так спешить, - покаянно произнёс волк. – Я напугал тебя. Успокойся, ничего не будет, если ты не хочешь.

Сам он тяжело дышал, а член, ставший ещё больше, красноречиво показывал, что мужчина еле сдерживается.

Ольга же боролась со своим зверем. Умка огрызалась, протестуя и негодуя, не желала успокаиваться и ясно дала понять – секс с этим волком невозможен. Только с трудом угомонив зверя, Оля смогла вернуться в реальность.

- Матвей… прости. Это неправильно, - перед волком было ужасно стыдно, но она отчётливо понимала, что секса не будет. И Умка не позволит, и она сама не может переступить черту. Что-то внутри протестует, а восхищение самцом сменилось резким отторжением. Пока она держала глаза закрытыми и на несколько минут смогла абстрагироваться от индивидуального запаха волка, всё шло неплохо. Да что там – неплохо? – ей было хорошо, Но стоило открыть глаза, как наваждение полностью пропало. Она хочет секса. Очень. Но ей не нужен просто секс неважно с кем… Луна побери… Она хочет Максима!

Осознание этого ударило наотмашь, раскалённой иглой пронзило голову и грудь.

Как это возможно, ведь он уехал! По сути, бросил её, даже «до свидания» не сказал. У неё что, совсем нет гордости?

И сама себе ответила – какая, к Луне, гордость, если ей не хватает его рук, его запаха, голоса, губ? Всего его, со всеми колючками и тараканами? Почему, ну, почему всё настолько сложно?

Женщина поднялась, подобрала свой свитер и натянула его прямо на голое тело, рядом спешно одевался Матвей. Волк не смотрел на женщину, но Ольга чувствовала, насколько он напряжён и расстроен.

- Подожди, не уходи, - остановила она его на полпути к выходу из квартиры. – Я не должна была давать тебе надежду, но меня оправдывает только то, что я и сама не знала, что не смогу дойти до конца. Ты хороший, очень! Классный, красивый, сильный, но ты – не мой. А на секс ради секса ни ты, ни я не согласны.

Волк кивнул, криво улыбнувшись – почему «не согласны»? Он был бы рад хорошему сексу, но сообщать об этом, когда самка в таком взвинченном состоянии? Он не самоубийца.

- Ты тоже прости. Напросился в гости, набросился… Просто, когда ты позвонила мне, я подумал, что даёшь мне понять – твой выбор сделан. И поторопился. Ты очень красивая, я по тебе с ума сходил, так хотелось большего, чем просто веселиться в одной компании. Твоя волчица против, я почувствовал это. Обещаю, больше никаких поползновений!

- Думаю, нам надо успокоиться и выпить чаю, - Оля, перешагнув через разбросанные вещи, подошла к шкафу, сняла с плечиков домашнее платье. – Подожди пять минут, хорошо?

Матвей, сглотнув, проследил, как женщина скрывается за дверью ванной, а потом с силой ударил по стене и тихо зарычал от боли.

Луна знает что происходит! Он не был неприятен волчице, не сделал ей больно и чувствовал, как она раскрывается и подаётся ему навстречу. И в какой-то момент – как отрезало. Так не бывает, если самец и самка свободные и получают удовольствие от прикосновений друг к другу. А они получали, он голову на отсечение даст!

Неужели у Ольги кто-то есть? Неужели она уже сделала выбор, и это не Матвей? Тогда к чему эта попытка, ведь он не пошёл бы дальше, если бы не почувствовал, что Оля его поощряет, даёт ему разрешение?

- Пойдем на кухню, я сейчас поставлю чайник, - женщина успела ополоснуться, смыв с себя его запах, и выглядела успокоившейся.

Как под гипнозом, Матвей прошёл за ней, отмечая, что его собственное тело ни фига не успокоилось, а про разум и говорить нечего – внутри бушевали эмоциональные смерчи.

- Наверное, это последствия сотрясения мозга, - разлив по чашкам чай, Ольга жалобно улыбнулась. – Я не хотела тебя раздразнить, а потом обломать. Просто в какой-то момент поняла, что ни я, ни моя волчица категорически не хотим секса.

И мысленно добавила: «С тобой».

- Ты замечательный, но между нами, похоже, возможны только дружеские отношения. Попробуй вот эти конфеты, они очень вкусные. Или тебе сделать бутерброды?

Волк отрицательно покачал головой и, кашлянув, заговорил:

- Я не обижаюсь, что ты! Такова наша природа – мы легко идём на контакт, только если наши сердце и душа ещё никем не заняты. Прости, что не сразу разобрался. Надеюсь, ты не станешь меня теперь избегать?

- Нет, конечно, нет! Но то, что между нами чуть не случилось… Давай, это останется между нами?

- Разумеется. Чай и вправду вкусный, спасибо. Знаешь, мне уже пора, да и тебе, я думаю, хочется отдохнуть, - отхлебнув пару глотков, чтобы не обижать хозяйку, Матвей встал, стараясь, чтобы Ольга не заметила, что перед ней стоит не только он. – Я заеду завтра, хорошо? Мне тебе нужно кое-что передать, а оно дома лежит. Когда ты позвонила, я был на МКАД, если ехать сначала домой, а потом к тебе, то, в лучшем случае, я бы смог добраться только часа через три. Мне не хотелось заставлять тебя ждать.

- Да, конечно, только сначала позвони, а то я не знаю, где буду сама, - смущённо ответила волчица. – Или передай с кем-нибудь, кто поедет сюда. Кстати, что там такое?

- Я не смотрел, - Матвей, повернувшись к Ольге полубоком, натягивал куртку, и не увидел, как расширились её глаза на его следующую фразу. – Максим Данилович просто попросил передать.

- Максим… Данилович? – Ольга едва не подавилась воздухом. – Когда? Где вы встретились?

- Да в больнице! Там никого не пропускали, не клиника, а тюрьма какая-то! – куртка надёжно прикрывала его приподнятое настроение, поэтому мужчина смог, наконец, разговаривать, стоя к Ольге лицом. – Я не видел, когда альфа появился в больнице, может быть, он там уже был, когда пришёл я сам. Но к тебе не пропускали, пришлось все силы бросить на борьбу с этой цербершей. И уговоры, и шоколадка, деньги – её ничего не интересовало – твердила одно и то же «разрешено пускать только родственников». И тогда я заявил, что жених – тоже родня, поэтому не имеют права не пропустить. И что ты расстроишься, если любимый мужчина тебя не навестит, у тебя подскочит давление. Или упадёт. В общем, твоё здоровье пошатнётся. И этой заразе в белом халате придётся лично объясняться с Верховным.

Вот это её проняло. Она переспросила – точно ли мы жених и невеста? – и я показал ей несколько снимков в своём телефоне. Ну, те, помнишь, где мы дурачились, в фанты играли вшестером?Тогда-то и появился альфа. Он зачем-то заглянул в мой телефон, оттеснив медичку, а потом попросил передать тебе коробочку и сразу ушёл.

- Какое… фото он увидел? – в горле у Ольги пересохло.

- Да то, где ты у меня на коленях сидишь, - волк заметил, как резко изменилось настроение волчицы, и насторожился сам. – Это что-то важное? Прости, я положил в карман, но меня так быстро выставили, что я вспомнил о коробке только дома. Если хочешь, я прямо сейчас съезжу за ней и привезу её сюда!

- То, где нам выпал фант – изобразить молодожёнов? – безжизненным голосом спросила Оля. – И все слышали, как ты называл себя моим женихом?

- Ну, да, где мы целуемся. Оль, ты побледнела… Я не смог придумать ничего другого, чтобы меня пропустили! Оля?!

- Привези, пожалуйста! Прямо сейчас привези эту коробочку, - Ольга умоляюще посмотрела на волка и бросилась к вешалке. – Нет, я с тобой поеду, так скорее.

- Конечно, поехали, - волк выглядел весьма озадаченным. – Только нормально оденься, на улице зима.

Всю дорогу они молчали – Ольга не могла прийти в себя от новости, а Матвей, искоса поглядывая на кусающую губы женщину, сдерживал вздохи сожаления. Надо дураком быть, чтобы не сложить два и два. Между альфой и Олей что-то происходит, они развелись, но, похоже, чувства никуда не делись. Жаль, такая самка! Может быть, после секса она посмотрела бы на Матвея иначе, но, увы! Не судьба. И как он забыл про эту коробочку? Отдал бы вовремя, и Ольга позвонила бы не ему, а альфе. И Матвею не пришлось бы пережить столь жестокий облом…

В московскую квартиру Матвея Дёмина, они приехали всего через час – волк летел, нарушая все ПДД. Видно было, что волчица едва сдерживается, ему хотелось скорее вручить ей коробку, чтобы Ольга успокоилась. Хотя, кто знает, что под упаковкой, и к каким последствиям привело опоздание с доставкой?

- Вот, - протянул он коробочку.

Оля схватила, будто от этой штуки зависит её жизнь, но при Матвее открывать не спешила.

- Спасибо, Мэтт. Провожать меня не надо, я такси вызову, - женщина прижимала к себе неброскую упаковку, как что-то невероятно ценное. – И прости, что испортила тебе вечер.

Не оглядываясь, она сбежала по ступенькам, хлопнула дверью подъезда.

Матвей покачал головой – надо бы проводить, но как, если она против?

Такси приехало через двадцать минут, Ольга села в салон, назвала адрес.

- Это же область, - возмутился таксист.

- Тройной счётчик, - бросила женщина.

- Ну, раз надо, так надо, - сразу согласился водитель.

Разумеется, на территорию посёлка человека никто не пропустил бы, поэтому Оля вышла у поворота, расплатилась с таксистом, порадовавшись, что собираясь, не забыла сумочку, и дальше пошла пешком.

Ночь, тихо, посёлок спит. За всё время ей встретились только три волка – два на въезде и один – по дороге к её дому. Коробочка жгла руки, а мысли, роем разъярённых пчел клубившиеся в голове, только добавляли тревоги.

Получается, Максим приходил к ней, но его не пустили! Приходил, и услышал, что у неё есть жених, увидел фото… Ах ты дурак лохматый! Нет, чтобы подождать, ведь её на следующий день выписали! Сразу поверил, сразу собрался и уехал.

Пень благородный!

Умка горестно завыла.

«Уехал! Уступил другому волку! Не стал бороться»…

Дома Ольга сняла пальто, бросив его, куда пришлось. Не разуваясь, прошла в зал, присела на диван.

Руки дрожали, когда женщина разворачивала обёртку и открывала крышку…

И сердце почти остановилось, когда она достала фигурку – белая волчица, вырезанная из кости. Как живая, даже передано настроение зверя, узнаваемый корпус, поворот головы, разрез глаз, непослушный вихор на шее, который всегда выбивается – Ольга держала на ладони копию своей Умки.

Луна… Сколько же времени он потратил, чтобы так мастерски изобразить зверя? Не день, не неделя, тем более что есть и другие дела, а не только мастерить поделку. И невозможно так точно передать сходство и детали, если знаком с оригиналом поверхностно. То есть Максим всё это время помнил о ней. Помнил и думал.

А потом просто взял и уехал?

Услышал, что кто-то называет себя её женихом, и сразу сдался? Нет, ладно бы, она сама ему про жениха сказала, а так-то кто угодно может им назваться, не всем же сразу верить!

Фото! Да, фото оказалось последней каплей. Последним пазлом, который завершил картину, доказательством, что Матвей не лжёт, их связывают тёплые отношения.

Максим знает, что она не свиристелка и не подпускала к себе всех подряд. У неё и мужчин-то было всего двое, считая Илью. И не считая самого Максима, правда, с последним они не соединялись.

Знал, что она не склонна прыгать по кроватям, поэтому, увидев на фото поцелуй, поверил. Но фото – это один миг, в предыдущее мгновение и следующее картина выглядела совершенно иначе!

Ах ты, Луна! И что теперь делать?

От облегчения, что он, оказывается, приходил, да ещё и с таким подарком! – от отчаянья – где же теперь ей его искать, как объяснить, что никакого жениха нет, а есть один несносный волк, без которого она, похоже, не может обойтись? - Оля расплакалась, опустив лицо в ладони.

Слёзы солёной росой покатились по щекам, сквозь пальцы, собирались на подбородке.

Умка скулила с ней в унисон.

И внезапно женщина успокоилась. А чего это она сидит и нюнит? Вышло недоразумение, значит, нужно догнать волка и всё ему объяснить. И там… там будет ясно – есть у них будущее, или она опять ошибается.

С утра Леванцева уже была у Верховного.

- Мне нужен отпуск, - выпалила она ошарашенному Андрею.

- Ты себя плохо чувствуешь? – серьёзным голосом поинтересовался Андрей Антонович.

- Нет. Мне нужно время на… на личную жизнь! – выпалила волчица. – Да. Вопрос жизни и смерти!

- На… гм… И надолго?

- Не знаю, - честно ответила женщина. – Я понимаю, что ещё не успела наработать на отпуск и, вообще, не успела поработать, но, как говорят люди – работа – не волк. А мне как раз очень надо убежать… в лес.

- Ты уверена?

- Да!

- И нам опять придётся тебя спасать?

- Нет! На этот раз никакого экстрима, и я всегда буду на связи.

- Могу я поинтересоваться, в какой части страны мне подстелить соломки? – Верховный решил уточнить масштабы грядущего бедствия.

- Надеюсь, что это вы мне назовёте, куда мне направляться: я еду к Максиму, а мне до сих пор никто не сказал, где он отсиживается.

- К кому??! – глаза Верховного на долю секунды увеличились в размере. – Зачем??!!

- Скажем так, я не успела поблагодарить его за спасение. И… и мы нужны друг другу.

- Единственно, что меня сейчас радует, так это факт, что на этот раз России ничего не грозит, - хмыкнул альфа. – Потому что Решетников в Америке.

- Значит, я еду в Америку, - Ольга прикусила губу. – Нужен загранпаспорт, виза, деньги… Деньги у меня есть, остальное сделаем. Адрес! Мне нужен адрес Максима!

- Нет.

- Да.

- Нет!

- Да!!

- Твою мать, девочка, что ты опять задумала? – взревел оборотень. – Жизни других – это не игрушки! Хватит, пора взрослеть! С чего ты взяла, что он тебе будет рад? Я уже не говорю, что станет с несчастной Америкой…

- Андрей Антонович, - Ольга встала, - для меня всё серьёзно. Если же я не нужна Максиму, то пусть об этом он мне скажет сам. Глядя в глаза.

Верховный, не сводя с Ольги взгляда, что-то набрал на телефоне и отправил вызов.

- Волков. Да, тоже рад. Непременно. У меня к тебе срочное дело: проследи, пожалуйста, чтобы некто Леванцева Ольга Петровна не смогла получить загранпаспорт. Да, Леванцева. Полные данные я скину через несколько минут. Спасибо, сочтёмся!

- Вы… Вы! – Оля чуть не плакала.

- Пойми, я это для тебя же делаю. И для Максима. Ему не вынести эмоциональные качели, на которых он уже несколько месяцев балансирует. Только-только начинает успокаиваться, как ты их опять раскачиваешь. Вот что у вас случилось, что он умчался с таким видом, будто его жизнь закончилась?

- Недоразумение.

- Очередное. И почему я не удивлён? Всё, Оля, у меня дела. Отпуск дам, потому что вижу – работник из тебя сейчас никакой. Поезжай в Сочи, что ли. Пусть не сезон, но там всегда есть, на что посмотреть. Или в Крым. Ты – лесной житель, но несколько лет провела во Владивостоке, думаю, море тебе тоже нравится. Или горы. Хочешь – в горы? Тогда точно – в Сочи – и море, и горы! Я Сейчас же отдам распоряжение – за считанные часы тебе подберут путёвку в хороший санаторий. Съездишь, отдохнёшь, нервы подлечишь, - и волк махнул, давая понять, что разговор окончен. – Иди домой и собирай вещи.

Женщина вышла, на автомате улыбнулась секретарю альфы. Так же, на автомате кивая встречным волкам, дошагала до дома и замерла – а ведь Верховный лукавит!

Назвал Америку специально, чтобы она не суетилась, и паспорт запретил ей выдавать – с той же целью. Мол, попрыгает, попрыгает, поймёт, что Решетников для неё недоступен, и смирится. Ведь, если бы она узнала, что Максим в России, её никто уже не смог бы остановить. Пешком добежала б...

А вчера ей Татьяна сказала, что Решетников и Антонио вернулись на Север.

Волчица выпрямилась и широко улыбнулась.

На Север… Проговорилась Луна! Отлично, на Севере она его обязательно отыщет, и пусть попробуют её остановить. Путёвку она возьмёт и даже заедет в этот санаторий, чтобы Верховный успокоился, а потом…

Оля предвкушающе улыбнулась. И охнула – а ведь это просто какое-то издевательство! Она же тундру терпеть не может! В первый раз её везли туда добровольно-безвыходно, во второй раз она туда сама прибежала добровольно-вынужденно. А сейчас готова нестись просто добровольно. Причём чуть ли не сию секунду.

Ну да, раз Максим не дал ей возможности поблагодарить его за спасение и чудесную фигурку, то «гора» вынуждена сама идти к «Магомету».

Сам виноват.

Умка звучно чихнула и, сделав пару пируэтов, замерла, виляя хвостом.

«Да! Наконец-то ты поняла! Мы поблагодарим волка за всё, а потом немного покусаем! Тоже – за всё».

***

Рабочий день начинался не с кофе.

Конечно, в столовой Алине было гораздо лучше, чем в тундре. Тем более, Саяна с ней, Верховный не стал запечатывать зверя. Однако метку преступницы поставил, но Алина с ней смирилась – жить не мешает, никак себя не проявляет, только другие волки сразу видят – эта самка провинилась, и несёт наказание.

Утро у неё начиналось в пять часов – к семи должен быть готов горячий завтрак.

В гостинице останавливались дальнобойщики, все, как на подбор, здоровенные, впрочем, оборотни редко бывают мелкими. Взрослые волки, с соответствующим аппетитом.

Алина по первым временам пыталась протестовать, отказываться выполнять работу, но хозяин гостиницы усмирил её на раз-два. Выбор невелик – хочешь есть? Работай. Плохо поработала? Переделывай. Поешь, когда всё будет исправлено и в идеальном виде.

Прошёл месяц, как волчицу перевезли в Билибино.

Поначалу Алина воспряла духом, но быстро поняла, что променяла относительную свободу, хоть и впроголодь, на сытое рабство.

Раньше ей никогда не приходилось чистить овощи, мыть посуду или пол. Слава Луне, в гостинице были две хорошие машинки, хоть не надо было стирать вручную. Но собирать грязное бельё, перестилать кровати, вытирать пыль, драить Алине приходилось ежедневно. Это не считая работы на кухне.

Походила с заклеенными пластырем изрезанными пальцами, и научилась чистить картошку. Моющие средства оборотни не приветствовали – сплошная химия, которая с трудом смывается, оставляя на посуде запах. Поэтому с жирными тарелками справлялись при помощи горячей воды, соды и горчицы. Руки у женщины быстро покрылись цыпками, кожа стала грубая и шершавая, ногти, где-то обломанные, а где-то и коротко отрезанные, и не напоминали безупречный маникюр, которым она гордилась раньше.

На отдых у нее оставалось совсем немного времени – час утром, потом брались за приготовление обеда, да час после обеда. Вечером, всё перемыв и сделав заготовки на утро, волчица добиралась до своей комнаты, и ей не хотелось ничего иного, кроме как упасть в кровать.

Но и ночью покой находил её не всегда.

Алине часто снилась тундра и жизнь в волчьей шкуре. Снился отец, родной посёлок, где она была счастлива.

Как же горько она жалела, что поддалась на привлекательность Ильи и согласилась создать с ним пару! Не поспеши она, старший Решетников забрал бы сестру, и больше она их не видела. Не пришлось бы привыкать к жизни в суровых условиях, не пришлось мучиться, выполняя самую грязную работу. И что волчицу особенно унижало – она обязана была прислуживать. Любой мог подозвать Алину и отправить с поручением.

Когда наплыв посетителей в столовой оказывался больше, чем могла обслужить одна подавальщица, самку отправляли ей в помощь. А дальнобойщики не всегда сдерживали насмешливые слова, глядя, как неуклюже она выполняет работу. Нет, руки никто не распускал, но шутки и подколы выворачивали её наизнанку. И не ответишь – нет за спиной папы – альфы клана, нет свиты подруг и друзей. Огрызаться в ответ гостям её отучили в первую же неделю.

И однажды Алина поймала себя на мысли, что живёт почти в таком же аду, какой в своё время устроила Ольге. Как, оказывается, больно, когда тебя никто не воспринимает личностью, когда все твои промахи и ошибки выпячиваются и высмеиваются. Когда, как бы ты ни старалась, тебе никто слова доброго не скажет.

Да, но травить Ольку было весело, а вот оказаться на её месте – ужасно.

Дни превратились в мутную череду, волчица не различала – понедельник или суббота, январь или уже февраль. А может быть и вовсе – март?

Монотонный тяжёлый труд отуплял, отучал думать, оставляя только самые примитивные желания – чтобы не ругали, чтобы забыли выдать новые поручения. Чтобы хоть на день не видеть мойки с грязной посудой и не слышать подколов посетителей.

Выходной ей выделили раз в десять дней, и Алина проводила его в кровати, отсыпаясь за все предыдущие. Разъеденные содой руки, не успевали заживать, доставляя много неудобств, а в перчатках чистить и резать было очень неудобно.

Алина попала в какой-то круговорот, где не было выхода, а каждый последующий оборот в точности повторял предыдущий.

Незаметно прошли зима и весна, наступило северное лето, поток машин увеличился. Пока позволяла погода, все старались завезти как можно больше продуктов, техники, строительных материалов и всего, что может понадобиться суровой зимой. С потоком машин, увеличилось и количество постояльцев, и столовая с гостиницей перешли на круглосуточную работу. В помощь поварам и горничной наняли ещё работников, тоже оборотней.

Алина работала по двенадцать часов в день и мечтала умереть, не выдерживая нагрузки. А тут ещё гнус! Распарившись возле чана с горячей водой, волчица выскакивала на улицу охладиться, и тут же мчалась обратно, спасаясь от жгуче-жалящих укусов.

В один из таких моментов, она столкнулась с только что прибывшим оборотнем, так, что мужчина был вынужден поймать её в охапку, иначе волчица непременно бы упала.

- Ух ты! Самки сами в руки падают! Кто ты? – воскликнул волк, активно принюхиваясь. – Работница? Повариха?

- Посудомойщица, - буркнула Алина, выбираясь из цепких объятий незнакомца. Впрочем, пахло от волка приятно.

И в течение дня нет-нет, да возвращалась мыслями к происшествию.

Дурой она не была, и прекрасно поняла, что встретила потенциального. Вопрос – как отреагирует волк, захочет ли продолжить знакомство?

Волк захотел.

Ночью в дверь её комнаты постучали, вернее, поскреблись.

Алина не сомневалась в личности визитёра, но открывать не спешила.

- Чего тебе? – нарочито грубо спросила она.

- Войти хочу, - ответил мужчина.

Волчица почувствовала, что от голоса волка у неё сжимается всё внутри, и желание накрывает с головой, впервые за всё время, пока она трудится на этом «курорте»! А последний раз она была с мужчиной, когда Илья её отшлёпал.

От воспоминаний сладко заныло внизу живота, и Алина почувствовала запах своего возбуждения.

- Открой, девочка, - бархатный голос волка, казалось, проникал ей под кожу, дурманил мозг.

«Впусти! - требовала Саяна. – Сильный волк, пахнет вкусно. Хочу!»

И она, махнув рукой на всё, отодвинула засов.

В конце концов, она не рабыня, а отбывает наказание. Никто не говорил, что ей нельзя иметь мужчину, в конце концов, это и для здоровья полезно!

Волк скользнул в комнату, активно потянул носом и довольно хохотнул.

- Да ты уже течёшь!

И набросился, будто тоже несколько месяцев не имел женщины.

Илья был напорист, но нежен, этот же самец ограничился несколькими щипками за соски, и тут же развернул женщину задом, хрипло приказав:

- Руки на стул и прогнись.

Звонко и больно шлёпнул по ягодице, и не успела Алина возмутиться, как волк ворвался в её тело.

Резко. Сильно. До упора. И назад. Снова вперёд – до звёздочек в глазах и ощущения, что орудие самца внутри неё во что-то упирается, доставляя наслаждение на грани боли.

Руки волка держали Алину за бёдра, не позволяя сдвинуться, помогая поддерживать темп. Возбуждение нарастало, но волчица не успела достигнуть пика, когда волк, низко зарычав, излился в неё, больно прикусив ей кожу на лопатке.

Только Алина пришла в себя, как мужчина развернул её, заставил обхватить ногами за корпус, и снова вошёл.

Ускользающее было наслаждение, снова стало потихоньку нарастать, пока не взорвалось разноцветными звёздочками. И опять волк не насытился.

После пережитого оргазма ноги Алину не держали, поэтому, как только волк перестал поддерживать её под попу, она тут же стекла на пол. И тихо вскрикнула, когда почувствовала, что её тянут вверх за волосы.

- Ну, ещё разок, детка, - проурчал самец и, накрутив на кулак волосы женщины, приблизил её лицо к своему паху. – Открой ротик, сладкая!

Волчице в голову не пришло отказываться, тем более что самец не дал ей ни свободы, не выбора. Жёстко зафиксировав голову Алины, он проникал до самого горла, вынуждая самку подстраиваться под его размеры.

Грязно, горячо, без нежности и желания угодить партнёрше.

И, Луна побери, ей понравилось! Или это потому, что у нее слишком долго никого не было?

Кончив в третий раз подряд, дальнобойщик провёл языком по щеке женщины.

- Метка наказанной. Что натворила?

- Альфе врала. И так… по мелочи, - после минета в горле ощущался дискомфорт, но внизу живота опять скапливалось томление.

- Альфа-самка? – полуутвердительно произнёс мужчина. – Кто отец?

- Отец умер.

- Брат?

- Я у родителей одна дочь, мамы тоже нет.

- Прекрасно!

И волк вышел, оставив Алину сидеть на полу.

Утром она еле встала.

То ли сказалось длительное воздержание, то ли волк переусердствовал, но в промежности сильно саднило, бёдра лиловели отпечатками пальцев, а на лопатке огнём горел укус.

Кое-как собрав себя в кучу, Алина выбралась на рабочее место, но в семь утра пришла хозяйка и отправила её в комнату.

- У тебя сегодня выходной, - заявила она.

Но на следующий день Алина вышла на работу, и дни пошли, как ни в чём не бывало, только обращаться с ней стали мягче. И принялись учить готовить!

Вот уж не было печали!

Но хозяйка настаивала, пару раз оставила без обеда и ужина, один раз применила силу, и Алина сдалась.

Хотят сделать из неё повара? Да и хрен с вами, только потом не обижайтесь, если постояльцам её стряпня не придётся по вкусу!

А через шесть недель за ней приехали.

Хозяйка велела волчице вымыться и переодеться в чистое.

- Приходи в контору, - приказала она удивлённой Алине. – Только не копайся три часа. Через тридцать минут не явишься, притащу за шиворот.

С некоторым опасением и надеждой – вдруг Верховный сжалился и снял наказание? – Алина переступила порог. И сразу учуяла знакомый запах. Развернулась – у окна стоял тот самый дальнобойщик. Только сейчас он выглядел более импозантно – не в рабочем комбинезоне, а приличном костюме.

- Проходи, Алина, - пригласила хозяйка. – Это Арам, и он утверждает, что ты – его пара. Более того, что он пометил тебя.

Волчица потупилась – пометил, да. Только странно – на лопатке, она и посмотреть не может, только ощупывала рубец. И что для неё это означает?

- Арам ездил к Верховному, и тот дал разрешение на создание пары, если ты сама этого хочешь.

- А… печать? – облизав сухие от волнения губы, спросила Алина.

- Если ты согласна, то вы завтра же отправляетесь в Москву, там альфа снимет с тебя метку, вы совершите с Арамом брачный обряд. И волк увезёт тебя в свой клан.

- В клан? – Алина пыталась осознать, что ей предлагают. – Это где?

- Это Кавказ, детка, - произнёс волк. – Горы, реки, воздух! Зимы немного, и она не злая, как здесь. У нас хороший клан, крепкий. Мой отец – вожак стаи, у него шестеро детей. Я – пятый сын.

- Ты – дальнобойщик?

- У меня двадцать грузовиков, возим фрукты, всё возим! Пока не женат – тоже рулю, не сидеть же дома. Но как стану парным, в дальние рейсы уходить не буду, только поблизости. Жена сыновей родит, вообще извоз брошу. Пусть наёмные работники ездят, а я буду щенков воспитывать. Соглашайся, сладкая, дом у меня – полная чаша.

Алина растерялась – к волку тянет? Тянет, да и хорошо с ним тогда было. Но – дальнобойщик? Правда – отец у него – альфа клана. И свои грузовики.

Перевела взгляд на хозяйку и внутренне содрогнулась – отказаться, и волк уедет, а она останется. Опять полы, посуда, тычки и насмешки…

- Верховный говорил, что я тут на два года, а потом он меня простит, - размышляя вслух, пробормотала женщина. – И я смогу жить, где захочу и как захочу.

- Кто тебе сказал, что простит? – вздёрнула бровь хозяйка. – Андрей Антонович меня спросит – перевоспиталась ли? А я скажу – да ни капли! Дерзит, работать не хочет, обещает найти и убить… Кого ты там ему обещала удавить? И оставит он тебя посуду мыть еще лет на пять.

Волчица отшатнулась и поникла.

Не врёт хозяйка. Наговорит на неё Верховному, и ей отсюда вовек не выбраться. А что – даровая работница, платить не надо, а помыкать – сколько угодно. Неужели в паре за сыном альфы, пусть и пятым, ей будет хуже, чем здесь? Секс ей понравился, а там над ней никого не будет. Сама станет хозяйкой. Папы нет, заступиться за неё больше некому, а одной самке, без защиты самца сложно. Нет, это для неё лучший выход, тем более что Саяне волк понравился, да и ей на Арама смотреть приятно.

- Я согласна, только у меня условие.

- Какое? – слегка наклонил голову мужчина. – Говори, женщина, я весь внимание.

- Мы уедем в Москву прямо сейчас.

- Как скажешь, сладкая, - усмехнулся волк. – Желание невесты – закон!

Алина выдохнула – слава Луне, и этот поплыл. Все самцы падки на секс, если не отказывать, то этот волк у неё из рук будет есть и делать всё, что она ни попросит. Оставались последние сомнения.

- Арам, ваш клан какому Верховному подчиняется? Андрею Волкову?

- Э, нет! У нас Верховный из наших, в горах рождённый! На Кавказе свои законы!

- Я согласна!

До Москвы они добрались за неделю, а всё потому, что Арам отказывался ехать без остановок, неизменно на ночь останавливаясь в отелях. И до утра не давал ей спать, так активно отдавая супружеский долг, что к концу недели Алина начала переживать, не натрёт ли он ей мозоли. Или себе…

Верховный принял их вечером, выслушал Арама, потом Алину.

Женщина твёрдым голосом подтвердила желание создать с Арамом пару, и Волков снял печать.

- Брак мы можем зарегистрировать у нас, - предложил он. – Пока Алина Викторовна не является супругой по человеческим законам, я не могу передать вам принадлежащие ей счета и имущество.

- Конечно, расписывайте. Зачем тянуть, да? А дома мы ещё раз свадьбу сыграем, по нашим обычаям!

- Алина Викторовна?

- Расписывайте! – твёрдо ответила женщина.

- Твой выбор, - кивнул Верховный.

Процедура прошла быстро, без напутственных слов и марша Мендельсона.

Алина и Арам расписались на нескольких документах, и работник ЗАГСа, тоже оборотень, вручил волку свидетельство о браке и оба паспорта – его собственный и паспорт Алины.

Дождавшись, когда он удалится, Верховный принёс пухлую папку и тоже передал её Араму.

- Тут сертификаты владения, номер счёта, в общем, разберешься. Надеюсь, Алина Викторовна, уроки пошли впрок и дальше ты новых ошибок не наделаешь.

- Конечно, у неё же теперь есть муж! – гордо ответил Арам. – А ещё свекор, свекровь, старшие невестки. Присмотрим! Какая у меня жена – золото! Красавица, работящая, с приданым!

Волк прищёлкнул языком, восхищённо глядя на зардевшуюся Алину.

Из Москвы молодожёны улетели самолётом, в аэропорту их встретили и долго везли на машинах.

Посёлок клана находился далеко в горах.

Алина ожидала что-то более цивилизованное, но дома, хоть и каменные, убранством и удобствами не поражали. Вода в доме была, как и канализация, но печи топили дровами и углём.

Дом Арама мало отличался от домов его родственников, но самое ужасное – ей сразу запретили что-либо менять.

- Наши предки так жили, мы не умнее их, поэтому и думать не смей! – заявила ей свекровь.

И вместо счастливой и праздной жизни у Алины начались суровые будни. Оказавшись младшей невесткой, она была вынуждена трудиться с утра до ночи, угождая не только мужу, но и всей его родне.

Нет, Арам не обижал – дарил ткани и золото, жарко ласкал ночами, но при любых конфликтах всегда вставал на сторону матери. И требовал относиться к ней с почтением и послушанием, даже если та была несправедлива к молодой женщине.

- Она – моя мать! Ты должна ей ноги мыть и воду пить, - учил он молодую супругу.

А так же Алине надлежало слушаться старших невесток, не перечить им, и стараться угождать. На мужчин смотреть в упор строго запрещалось. Первой заговаривать с ними, есть за одним столом с мужчинами, тоже было нельзя. И за провинности в клане строго наказывали - дополнительной работой, хлебно-водной диетой и поркой. Последнюю Алина огребла дважды. В первый раз дерзко ответила свекрови, заявив, что в своём доме – она хозяйка, а мама мужа, только гостья. В последний же раз – поругалась со старшими невестками.

Больше испытывать судьбу Алина не стала, всего за полгода превратившись в тихую и покладистую жену. И только иногда, глухой ночью, когда Арам спал, она позволяла себе поплакать.

С одной стороны, у неё были дом и муж. Правда, в доме она могла только прибирать, но даже переставить лавку не имела права. И муж, такой страстный по ночам, днём обращался с ней приказным тоном и без колебаний наказывал за любые проступки. С другой стороны, когда Алина забеременела, Арам поговорил с братьями, и те запретили жёнам задевать младшую сноху. А после рождения сына, она ощутила от родственников и пользу – пока волчица не оправилась от родов, невестки взяли на себя её обязанности по уборке, стирке, готовке, освободив время для ребёнка. Да и Арам стал мягче, а свекровь перестала бурчать про порченную кровь.

Но, с другой стороны, она ничего не смела без разрешения Арама. Денег у неё не было, да и куда бы она их потратила, в горах? Кино смотрели по телевизору, в столицы выезжали пару раз за год, про клубы и курорты и говорить нечего. Муж ещё по приезду объяснил, что вся её жизнь пройдёт тут. Одна надежда – дождаться, когда её сыновья вырастут и приведут в дом жён. Вот тогда она станет старшей женщиной в доме и сможет отыграться на невестках за унижения и побои, полученные по вине свекровки!

Она так хотела замуж за альфу или сына альфы! И после наказания и вести о гибели отца, мечтала покинуть эту страну. К сожалению, её мечты сбылись…