Любовь фрау Клейст

Тут я отключилась. Очнулась в машине. Привез меня Гия к подружке. А я вся горела. Ни есть не могу, ни подняться. Лежу, умираю. Приходит Тэмури. Встает на колени.

— Пра-а-сти меня, Риточка, солнышко, сердце, забудь и пра-а-сти!

— Уйди! Не могу! Уходи к цыпе-дрыпе!

И все. И расстались. Любила безумно. Его одного. Никого не любила. Он умер, Тэмури. Давно, лет двенадцать. Увидела сон: он идет по дороге, высокий, красивый. В красивых ботинках. Увидел меня и ладонью так сделал: «Прощай, дорогая!» А утром сказали: «Скончался».

…

Любовь фрау Клейст

В ночь на восьмое ноября в больницу, где дежурил Алексей Церковный, привезли девушку после аварии. Кроме нее, в машине было двое парней. Один из них умер сразу, не приходя в сознание, другой отделался переломами. Пострадавшей девушке перелили кровь, и Алексей приступил к операции.

Через полтора месяца Марию Васильеву выписали из больницы.

По странной случайности Алексей подошел к окну ординаторской и увидел, как она идет к стоянке такси, а костлявый, очень высокий парень осторожно поддерживает ее под руку. Со второго этажа доктор Церковный разглядел его острое худое лицо под лохматой ушанкой и поразился: с чего вдруг такая красавица, светлые волосы которой светятся сквозь редкий снег, как будто над ней кто-то держит фонарик, к себе подпустила невзрачного парня?

Любочке исполнилось семнадцать лет, и домашнее обучение завершилось. Десятый класс она должна была пройти в школе, как все, и получить такой же, как все, аттестат. Алексей невольно сравнивал свою дочку с теми молодыми девушками, которые попадались ему на глаза. Они все казались отменно здоровыми, и в каждой была эта жадная сила. Каждая желала продолжить себя в будущем ребенке и источала тот особенный терпкий запах, который источают все живые женские существа, начиная от двенадцатилетней девочки и кончая травой. Во всех, самых хрупких, он чувствовал волю к зачатию, тоску по плодам, как в садовых деревьях.

Глядя на Любу, на ее нежную шею со слегка растрепанной кудрявой головой, на пальцы, утолщенные к ноготкам за счет нарушения кровоснабжения и напоминающие барабанные палочки, слыша ее неровное коротенькое дыхание, которое по ночам казалось прозрачным и мерцало в темноте, Алексей в сотый раз говорил себе, что им ничего и не нужно: колец этих, свадеб, детей и пеленок. Была бы жива, остальное неважно.

Мария Васильева выписалась из больницы, и доктор Церковный забыл ее напрочь. Но через год с небольшим к нему, только что закончившему дежурство, ворвался в ординаторскую тот самый костлявый неказистый парень, который шел с нею по парку в день выписки. Серое лицо его было обтянуто пористой кожей, на мокрых губах быстро лопалась пена.

— Ты, бля! Ты ей СПИД перелил!