Любовь и другие катастрофы

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-16

Крым, 1854

Кейти сидела в палатке и ждала Мэтью. Вообще-то она не надеялась, что он придет, но все равно ждала. В ушах у нее звучали слова Джорджа. Бедный Мэтью… У нее перед глазами все еще стояло его побелевшее лицо. Она предала его и не надеялась на прощение.

Полог палатки зашевелился, и она с бьющимся сердцем вскочила; внутри у нее все сжалось.

Но это был всего лишь какой-то солдат.

– Кит Рассел?

Она кивнула.

– Я пришел, чтобы отвести тебя в госпиталь.

– В госпиталь? – У нее прервался голос.

– Твой хозяин отсылает тебя работать в госпиталь. Ему больше не требуются твои услуги.

> Согласно прогнозу, действия субъекта «КЕЙТИ» негативно повлияли на прогресс во временном пейзаже 1854

> Вероятность успешного завершения миссии значительно уменьшилась

> Рекомендуется вмешательство

>> Во вмешательстве отказано

Кампус Ноттингемского университета, Англия, 2039

Кейт снилось, что Мэтт целует ее, посадив на письменный стол, когда зазвенел будильник. Она моргнула и проснулась. Из приемника доносились монотонные звуки. Они лежали в кровати в комнате Мэтта.

Она с головой накрылась одеялом, сонно прислушиваясь к голосам из радио. Когда заговорили об урожае, она немедленно села.

– Ты! – воскликнула она, ткнув пальцем в Мэтта.

– Что? – Мэтт непонимающе протер глаза.

– Ты слушаешь фермерские передачи! Ну ты и бо-тан!

– Заткнись. Нет ничего постыдного в том, чтобы интересоваться севооборотом.

Кейт задохнулась от смеха:

– Никто не слушает фермерские программы, кроме фермеров. На самом деле их передают в четыре ympa! А значит, ты их записываешь, чтобы послушать потом!

– У них есть интересные разделы про барсуков, и все такое, – покраснел он.

Она покачала головой и с печальным укором произнесла:

– Я думала, ты крутой. А ты меня обманывал. Все это время. Я думала, ты издеваешься над хипстерами, с этой твоей старомодной прической и странной одеждой. Но на самом деле ты просто старый дед! Ну, нет, я не могу встречаться с человеком, который слушает такие вещи. Это совершенно разрушит мой имидж.

– Ах, имидж… – Мэтт притянул ее к себе, положив конец возмущенной речи поцелуем. Кейт торопливо поцеловала его в ответ, уже готовя новые остроты.

– Том говорил, что в детстве ты хотел стать фермером, – неожиданно вспомнила она. – И до сих пор хочешь. Это так… так мило.

– Хватит говорить о моем брате в моей постели!

Она обняла его за шею и еще раз поцеловала, чтобы показать: сейчас ее волнует исключительно он, а не его родственники.

– Ты уверен, что не хочешь дослушать выпуск? – спросила она, надеясь, что ее голос звучит обворожительно хрипло, а не так, словно она простудилась, объевшись мороженого.

Мэтт оторвал губы от ее ключиц и поднял глаза.

– Да, пожалуй, – ответил он так серьезно, что она поверила ему.

Перегнувшись через Кейт, он прибавил громкость и лег на спину, скрестив руки под головой. Кейт возмущенно пихнула его в бок.

– Ага, я выиграл, – не выдержал он и засмеялся.

– Думаю, мы оба выиграли, – примирительно сказала она. – Мы оба самые крутые, твердо тебе говорю.

– Тебе нравится слово «твердый»?

– Не только слово, сказала монашка, – ввернула Кейт.

Мэтт покачал головой:

– И этой женщине я отдал свое сердце…

– Ты такой классный, Мэтт, – вздохнула она, когда он поцеловал ее в шею.

– Классный? Так ты решила меня назвать? Серьезно? Как романтично.

– Ты просто отпад, чувак. Ладно, давай не будем отвлекаться. У нас мало времени, и надо провести его с пользой.

Глава 20

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/Μ С-160

Крым, 1854

Кейти шла из госпиталя в другой конец лагеря, выполняя поручение доктора, когда заметила Мэтью.

– Мэтью, – выдохнула она.

С тех пор как он узнал о том, что она работает на лорда Сомерсета, они не виделись. Кейти ухаживала за больными солдатами. Крупных стычек с русскими пока не было, поэтому не было и раненых. Но все равно возни было много, и Кейти уставала. К тому же она очень плохо спала. Каждую ночь ей снилось одно и то же – будто Мэтью умирает, и она ничего не может сделать. Она просыпалась в холодном поту и не могла больше сомкнуть глаз. Сколько она ни говорила себе, что это всего лишь сон, он казался ей мрачным предзнаменованием. При воспоминании о том, как она вглядывается в его мертвое лицо, боль была невыносимой.

Но сейчас, когда Мэтью был перед ней живой и здоровый, слова не шли с языка. Она пыталась вспомнить заранее заготовленные фразы, которые столько раз повторяла про себя, представляя их встречу, но в голове было совершенно пусто. Однако она понимала, что молчать нельзя: в любую минуту могло начаться масштабное сражение, и она, возможно, видит его в последний раз. Это был ее единственный шанс все ему объяснить.