Любовь и другие слова

Моим другом.

— Что у тебя нового? — спросил он.

Я подняла голову, глаза вспыхнули. — У меня был первый оргазм.

Его брови поднялись, лицо покраснело, а рот принял около сотни различных форм, прежде чем он заговорил. — Что?

— Ор. Газ. М.

— Тебе… шестнадцать. — Похоже, он понял одновременно со мной, что это не такой уж и скандальный возраст.

— То есть, стыдно быть такой старой?

Он издал нервный смешок.

— Кроме того, — сказала я, глядя на него сверху вниз, — у тебя уже был один раз. Наверное, много — много, размышляя о драконах.

Его шея покраснела, и он сел, засунув руки между коленями. — Но… только в одиночестве.

Его слова вызвали во мне холодный прилив облегчения, но я уже была вне себя от ярости. — А что, по — твоему, я имела в виду?

Его глаза внезапно остановились на моих руках. — О. Так никто…

— Прикасался ко мне? — Я подняла подбородок, стараясь не отводить взгляд. — Нет.

— О. — Он шумно сглотнул. Вокруг нас синие стены, казалось, смыкались.

— Это странное обновление? — спросила я.

Он переместился туда, где сидел. — Типа того.

Я почувствовала себя оскорбленной. Румянец, с которым я боролась, казалось, взорвался под моей кожей, и мне захотелось перевернуться и снова уткнуться лицом в подушку. Я ревновала, пыталась поддеть его и, по сути, только что бросила его собственную честность обратно ему в лицо. — Прости.

— Нет, это… — Эллиот почесал бровь, водрузил очки на нос и заговорил. — Хорошо, что ты мне рассказала.

— Ты тоже сказал, что сделал это.

Он прочистил горло, сурово кивнул. — Это нормально для парней моего возраста.

— Значит, для девушек это ненормально?

Кашлянув, он ответил: — Конечно, нормально. Я просто имел в виду…

— Я шучу. — Я закрыла глаза, чтобы отдышаться, пытаясь вернуть контроль над собственным безумием. Что со мной было?

— О чем ты думала? — Последнее слово вырвалось у него с трудом, слегка придушенным голосом.

Я уставилась на него. — Я подумала: — Черт возьми, это потрясающе.

Он засмеялся, но это было неловко и высокопарно. — Нет. До. Во время.

Я пожала плечами. — Быть тронутой кем — то другим вот так. Ты все еще думаешь о драконах?

Его взгляд прошелся по каждой части меня одновременно. — Нет, — сказал он, ни капельки не смеясь над моей шуткой. — Я думаю о… запястьях и ушах, коже и ногах. Части тела девушки. Девушки. — Его слова слились воедино, и мне потребовалось некоторое время, чтобы разделить их.

Девушки? Моя кровь застыла от ревности.

— Какие — то конкретные девушки?

Он открыл книгу, пролистал страницу. Он не шевелился, как делал, когда пропускал информацию. — Иногда.

На этом разговор закончился. Он больше ни о чем не спрашивал и ничего не предлагал.

Сейчас: Суббота, 14 октября

Я осознаю, что мы с Эллиотом находимся в своеобразной социальной аквариуме: Сабрина и Никки четко отслеживают, сколько времени мы проводим на орбите друг друга. Поэтому, несмотря на то, что я постоянно чувствую его присутствие, на пикнике я практически не разговариваю с Эллиотом, и это сводит меня с ума, интересно, что он думает обо всем этом. Он проводит большую часть времени, разговаривая с Дэнни, в то время как Никки, Сабрина, Дэйв и я переговариваемся. У меня складывается впечатление, что как только Сабрина и Дэйв останутся одни в машине на обратном пути, они взорвутся от восторга и согласятся с тем, что Шон действительно самый скучный.

Основываясь на своих собственных наблюдениях, я не могу их винить. Шон настроен на Фиби, но в остальное время возится со своим телефоном или вклинивается в разговор только для того, чтобы добавить свои мысли, а затем снова выныривает. У меня странное, бурлящее осознание того, что я никогда раньше не была с ним в такой ситуации — сидела с группой моих друзей, а не с группой энтузиастов искусства или меценатов, умирающих от желания привлечь внимание Шона Чена. И, очевидно, если за ним не ухаживают, он отступает в социальном плане. У меня есть страх, что он всегда был таким, просто это никогда не всплывало, потому что мы никогда не общались с друзьями.

А у Шона вообще есть друзья?

Около четырех набегают тучи, и кажется, что может пойти дождь. Поскольку Калифорния превращается в пыльную болото, мы с радостью убираемся, как будто мы — кучка занятых родственников, убирающих с дороги молодоженов.

Шон несет Фиби на плечах к парковке, а я иду чуть позади, с Сабриной, которая толкает Вив в коляске.

— Ты должна признать, что это довольно мило, — говорю я ей, поднимая подбородок на дуэт перед нами. Чувство защиты, которое я испытывала к нему раньше, переросло в странное чувство отчаяния. Мы с Шоном отлично подходим друг другу; так было до Эллиота, так есть и сейчас. Я охочусь за доказательствами. Мой восторг от вида его и Фиби — доказательство.

Я оценила его задницу в этих джинсах — это доказательство.

Она смеется. — Похоже, он действительно отличный отец.

Вздох. — Сообщение получено.

Потише, чтобы нас не слышали другие, Сабрина говорит: — Нам нужно серьезно поговорить об этом.

— Не начинай.

— Когда это я отговаривала тебя от отношений? — говорит она, расширив глаза. — Разве это не имеет какого — то веса?