Любовь и гром

Когда Джослин сумела высвободиться из рук своего непрошеного защитника, щелкнул кнут. Она увидела, что на спине Кольта, там, куда пришелся удар бича, лопнула замша. Ее охватил неописуемый ужас. Этот подонок все-таки сделал это, стегнул Кольта, чтобы привлечь к себе внимание. Но желаемого результата не достиг. К вящему изумлению Джослин и всех присутствующих, Кольт даже не пошевелился. Ни словом, ни жестом он не показал, что ему больно. А удар был, несомненно, болезненный. Звук бича прозвучал, как выстрел.

"Медведь» тоже удивился отсутствию реакции со стороны своей жертвы, но лишь на мгновение. Он посмотрел в зеркало на лицо Кольта, и его маленькие глазки превратились и вовсе в щелки.

— Твоя морда мне знакома, полукровка. Может, ты уже достал меня однажды, а я был слишком пьян, и теперь не могу вспомнить? — И тут он заорал:

— Отвечай, ты, помесь!

В воздухе снова свистнула плеть.

— Нет! — задохнулась Джослин, когда второй удар обрушился на Кольта, и рванулась вперед, но чья-то сильная рука удержала ее за плечо.

— Не вмешивайся, паренек. Это всего лишь вшивый метис.

И тут Джослин перестала мыслить здраво. Она ничего не понимала, ей были совершенно недоступны предрассудки, позволяющие говорить такие вещи. Ее поражало безразличие, с которым окружающие стояли и смотрели, вместо того чтобы вмешаться и положить конец этому безобразию. И уж совсем она не могла понять, что произошло с Кольтом. Почему он молчит и терпит все это. Она же терпеть больше не намерена.

Повернувшись к держащему ее за плечо парню, она выхватила у него из кобуры револьвер прежде, чем тот успел сообразить, что происходит. Оружие оказалось длинноствольным и громоздким. Джослин пришлось положить ствол на руку, но и так она не была уверена, что сумеет попасть. С револьверами она не очень-то умела обращаться.

Но «медведь" — то этого не знал.

— Ударите его еще раз, сэр, и мне придется пристрелить вас. Стоявшие позади нее и позади «медведя» расступились. Да, ей, несомненно, удалось привлечь внимание монстра, если не сказать больше. И спокойнее от этого ей не стало. Джослин быстро глянула на Кольта, но тот, черт бы его побрал совсем, даже зная, что она вмешалась, продолжал сидеть неподвижно. Он что, действительно полагает, что она сумеет сама вытащить их обоих из этой ситуации?

— Это ты мне сказал, парень? — поинтересовался «медведь». — Надеюсь, ты не так глуп.

Она слегка вздрогнула, когда он подтянул к себе плеть. Угроза была очевидной, жест предельно ясен. Если она не опустит револьвер, он отходит кнутом ее.

У нее вспотели ладони. Лишь со второй попытки ей удалось взвести курок. В гробовой тишине щелчок прозвучал особенно громко. А «медведь» разозлился еще сильнее, настолько, что ему стало наплевать, что она целится в него.

— Ах ты, маленький говнюк! — прорычал он. — Пшел вон, или я тебя в клочки порву.

— Почему бы тебе не отвалить самому, Пратт? — выкрикнул кто-то. — Это же еще сосунок.

— Тоже кнута захотел?! — рявкнул «медведь».

— Может, хватит на сегодня, Пратт? — раздалось из другого угла.

Джослин начала было успокаиваться, но тут поняла, что «медведь» разъярился еще больше, не получив поддержки присутствующих, и его ярость направлена на нее.

— Черт бы побрал твоих защитничков! Брось или стреляй!

Он не оставил ей выбора, потому что замахнулся и собрался хлестнуть по ней. Джослин нажала на курок — и застыла от ужаса. Выстрела не последовало. Она схватила незаряженный револьвер!

Дикая радость, отразившаяся на лице Пратта, говорила о многом. За свое нахальство она сейчас поплатится кровью и претерпит при этом немыслимую боль. Сознание этого парализовало ее настолько, что она даже вскрикнуть не могла, не то что уклониться, когда увидела летящий на нее конец плети.

Но звук оказался страшнее удара — Джослин ничего не почувствовала. Хоть сердце у нее и замерло, боли она не ощутила. Зато уловила запах пороха, увидела медленно оседающего на пол Пратта и поняла, что ее кто-то спас, что она слышала выстрел, а не удар кнута.

На сей раз она не пришла к автоматическому выводу, что ее спас Кольт, и это можно было легко понять. В конце концов он позволил делу зайти слишком далеко. И тем не менее именно из дула его револьвера вился дымок. Именно с его глазами она встретилась, когда пошатнулась от облегчения. В ту же минуту Джослин пришла в бешенство.

Но внешне это никак не проявилось. Она медленно повернулась, не глядя, сунула бесполезный револьвер владельцу и спокойно вышла из салуна. Никогда в жизни она больше не заговорит с Кольтом Сандером! По какой бы дьявольской причине он ни вел себя так вплоть до самого последнего момента — а она подозревала, что целью ее было преподать ей урок, — он позволил себе напугать ее до полусмерти, а этого она ему не простит никогда.

Глава 42

Кольт видел, что герцогиня покидает салун, но не сдвинулся с места. Не мог. Он был еще слаб, как младенец. Сердце бешено колотилось, тело покрывал холодный пот. Никогда прежде с ним такого не приключалось, и он толком не мог понять, что, собственно, произошло.