Любовь и мафия

Он окинул ее цепким взглядом и заметил следы крови на руках, но ранений не было, да и одежда чистая. Выходит, кровь чужая. Может, она пыталась зажать чью-то рану. Пострадал кто-то из копов? Или этому ее новому зеленому напарнику подстрелили зад. Но чутье подсказывало мужчине, что дело не в этом. Что-то в поникшей позе Катарины, в том, как она робко отводила взгляд. И не было в этом ни капли женского кокетства, к которому с юношества привык Уэс. Напротив, она всегда смотрела прямо в глаза, честно и открыто, а теперь словно боялась того, что он сможет в них прочесть.

Мужчина открутил кран горячей воды и присел на фаянсовый бортик ванной, задумался. Что же так мучает Катарину? Что произошло там, в здании «Обсидиана» такого, чем нельзя поделиться, выговориться? В этом состоянии она вряд ли почувствует, когда кто-то влезет к ней в голову. Если все сделать аккуратно, разумеется. Кто-то. Но, конечно, не Уэс. Ее испуганный, ранимый взгляд останавливал не хуже бетонной стены. Катарина должна сама захотеть рассказать ему. Почему-то это стало для него особенно важным, особенно желанным… Мужчина тихо выругался. С каких пор он стал так щепетилен?

Уэс проверил температуру воды и пошел в гостиную. Като сидела на диване, поджав колени к груди, и задумчиво рассматривала свои окровавленные пальцы. Если и заметила его, то не подала виду. Сейчас ничто не напоминало в ней ту женщину, полицейского уравнителя, которая два часа назад сумела прервать один из самых мощных ритуалов. У Уэса волосы вставали дыбом, когда он думал, что могло произойти, если бы пришлым удалось активировать заклинание призыва! Наверное, погибли бы все в здании и еще многие за его пределами, пока удалось закрыть разрыв между мирами.

Однако это запоздалое тревожное чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что Уэс испытал, когда впервые ощутил Аспект уравнителя. И хотя он находился на безопасном расстоянии, будто громадный колокол забил в голове тревогу – опасность! Слепой порыв – бежать, бежать немедленно, без оглядки, как можно дальше и быстрее. Так срывается с места косуля, завидев среди ветвей волчью холку. Животный инстинкт, и больше ничего. Первый ужас длился несколько секунд и схлынул, уступив место напряженному оцепенению. Аспект ощущался как гигантский, ненасытный зев, способный сожрать всю магию и оставить подыхать, как мотылька с оторванными крыльями. Безжалостный и неотвратимый, как девятый вал.

Уэс вряд ли забудет все, что пережил в те минуты. Пожалуй, теперь он понял, почему, поручая наблюдать за Катариной Ларссон, его предупреждали быть очень осторожным. Та самая маговская страшилка, которой пугают на лекциях в университете, о которой с притворным пренебрежением шутят в кланах, – рядом с Уэсом. Совсем недавно она, без сомнений, сделала кого-то из магов калеками на всю жизнь, а сейчас сжалась в комочек и боится поднять глаза. Такая слабая и беззащитная, лишь небольшое ментальное усилие – и ее разум расколется, как орех. Эта внезапная мысль так потрясла его, что Уэс чуть было не развернулся и не вышел из ее квартиры, чтобы больше никогда не вернуться.

– Почему ты со мной? – вдруг тихо спросила Катарина, заставив его замереть в дверях гостиной.

– Что?

Первая паническая мысль: «Она знает». Но Уэс сразу же отмел ее: если бы Като знала, то повела бы себя совсем по-другому. Не обнажала бы перед ним свою слабость, не принимала его заботу.

– Почему ты со мной возишься? – повторила устало. Она наконец посмотрела на него – внимательно и изучающе.

Уэс подошел к дивану и поднял ее на руки, чтобы отнести в ванную, как и собирался. Что это с ним, в самом деле? Вздумал отступиться из-за минутной придури? Черта с два!

– Это называется заботиться о ком-то, Катарина, – усмехнулся он беззаботно, насколько мог. – Вот, сейчас я покажу тебе, как это делается.

Уэс помогал ей снимать одежду, невзначай касаясь гладкой, обнаженной кожи – со сдержанной нежностью, как и предполагает ситуация. Като поначалу заупрямилась со свойственной ей бравадой – «справлюсь сама!» Но мужчина уже знал, как обойти этот защитный механизм.

– Конечно, справишься, – согласился он, продолжая избавлять ее от форменной рубашки. – Но мне приятно ухаживать за тобой. Просто позволь себе расслабиться хоть ненадолго. – Уэс бережно взял ее лицо в свои ладони и заглянул в глаза. – Ты в безопасности со мной.

Безопасность. Вот еще одно уязвимое место Катарины, как и чувство противоречия. Она так отчаянно стремится к защищенности и одновременно упорно держится за железную маску, которая ей уже не по силам. Нужно лишь ненавязчиво взять на себя часть бремени – и Като оттаивает. Вот только доверять по-прежнему не торопится.