Любовь и птеродактили

– Короче, мы договорились, вы в команде, связь через меня! – Бабай хлопнул по плечу не успевшего увернуться Петрика и заспешил вверх по забившейся в конвульсиях лестнице.

На полпути он крикнул, перегнувшись через перила:

– Тугриками не обижу!

– Даже не знаю, что сказать, – пробормотал Петрик, отряхиваясь от пыли, которой нас осыпала трепетная лестница. – Тугрики – это, конечно, всегда хорошо, но Бабай такой скользкий…

– Во всех смыслах, – согласилась я. – Но предвыборную шабашку мы у него все-таки возьмем.

– Конечно, моя бусинка! Наличие у нас богатых кавалеров не отменяет необходимости зарабатывать самостоятельно, мы же не содержанки какие-нибудь, – горделиво молвил Петрик и приосанился. – Но пока давай отчитаемся перед нашим основным работодателем.

– Основной не отвечает. – У меня не получилось дозвониться Дорониной.

– Тогда с чистой совестью – на пляж!

Суббота. Не было заботы…

Новый работодатель Бабай накидал нам заданий тем же вечером. Часть из них была срочной, так что ночью мне пришлось потрудиться, очень огорчив этим Караваева, и утром я вышла к завтраку самой последней.

В просторной кухне-столовой наших королевских апартаментов уже дожидались Караваев, Эмма и Петрик. Покровский, кормилец наш, хлопотал у плиты.

Обиженный на меня Караваев с неприступным видом читал какую-то толстую книжку. Эмма в наушниках слушал музыку с айпода, закрыв глаза и раскачиваясь на стуле, как кобра перед броском. Петрик стоял у окна, смотрел на море и недовольно хмурился.

Я тоже глянула – с морем все было в порядке, уж оно-то явных поводов для недовольства не давало: гладенькое, голубенькое, в легкой дымке. Не хватало только белого паруса яхты…

– Котики мои, вы спятили? Белые брючки со стрелками, хлопковая футболка в горизонтальную полоску, голубой джемпер внакидку на плечах, синие лоферы – вы куда его собираете, на встречу с избирателями в портовом районе или в Монако на яхте кататься? – будто услышав, о чем я думаю, проговорил Петрик.

Я посмотрела на него с интересом. Ну-ка, ну-ка, что там про Монако?

– Если в Монако, то все окей, а если к электорату-пролетариату, то переоденьте дяденьку, пока его камнями не забросали. – Петрик, закатывая глаза и жестикулируя свободной рукой, распекал кого-то по телефону. – Нет, убрать из ансамбля джемпер – это не решение. Полосатая футболка – гламурная версия тельняшки, это будет выглядеть как пошлое заигрывание и заведомо провальная попытка сойти в порту за своего…

Он замолчал, досадливо слушая собседника, и вздохнул:

– А я скажу вам, что делать! Во-первых, брюки с него снимите…

– О? – поднял брови Покровский, заинтересованно повернувшись к нам от плиты.

Петрик стрельнул в него сердитым взглядом, прикрылся плечиком и продолжил в трубку:

– Да не в трусах, боже мой, и уже тем более не в плавках, конечно же! Обычные джинсы, лучше всего голубые, но не вываренные, без потертостей, прорех и заплат, не зауженные, не мешковатые – классика. И белая хлопковая рубашка навыпуск, слегка оверсайз… От какого костюма?! Под костюм надевают сорочку, это совершенно другое! Рубашка, я сказал! Две верхние пуговки расстегнуть, рукава подкатить. На ноги белые кроссовки нонейм, чтоб дорогими брендами бедному электорату глаза не мозолить. И никаких часов! Из аксессуаров – только обручальное кольцо. Пришлете фото, я посмотрю. – Петрик отлепил мобильник от уха, тюкнул лаковым ноготком по сенсорному экрану, отключая связь, и пожаловался мне: – Темные люди! Хотят, чтобы стильно, демократично – и вашим, и нашим, а у самих никакого представления о золотой середине.

– А мне велели новые слова для старой песни сочинить, – поделилась я. – Помнишь – «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя привозил…».

– Логично. – Петрик развеселился. – Кандидата зовут Константин Николаевич, встречается он с избирателями в порту – тут соответствующее музыкальное сопровождение нужно! И что за текст ты написала?

Я откашлялась и напела:

Шаланды все уже разбиты,Кефаль давно деликатес,

Народа чаянья забыты,Лишь у буржуев есть прогресс.

– Жизненно, – одобрил, захлопнув книжку, Караваев. – А дальше как?

– Дальше я еще не придумала, но в финале будет так:

Законы, нужные народу,Предложит в Думе Константин.

– Тогда надо ему, пожалуй, еще крест на шею надеть, – подумал вслух Петрик. – Для полноты образа народного заступника! Только не золотой, а серебряный, можно с чернением, и не на цепи, а на шнурке-гайтане. – Он снова прилепил к уху телефон, спеша проинструктировать своих «котиков».

– Вот, видишь? – отложив книжку, чтобы взять нож и вилку, обратился Караваев к Покровскому. Тот как раз поставил на стол большую чугунную сковороду с глазуньей, красиво притрушенной сухими прованскими травами. – Мы присутствуем при том, как творится история!