Любовь и СМЕРШ (сборник)

Куда он эти сэмэсы слать будет, на мою палку? Стар я пальцем в экран тыкать! Раньше, когда с человеком хотели поговорить, в глаза смотреть приходилось, и от этого совсем другие слова на язык приходили. А нынешние френды между собой на каком-то птичьем наречии чирикают. Потому, что не человеку пишут, а телефону.

— А можно, — спросил у медсестры Натан, — с больным познакомиться?

— Конечно можно, — отвечает, — он у нас на третьем этаже в десятой палате лежит, донора дожидается, болезный.

Болезный оказался молодым парнем, всего на несколько лет старше самого Натана. И возникла между ними химия, как принято изъясняться на телефонном языке. Слово какое-то дурное, — презрительно сощурился реб Гедалия, — можно ведь сказать симпатия возникла, приязнь, родственность. Но так больше никто не выражается, химия все убила.

Звали больного Дов Вайнштейн, и Натан пробеседовал с ним несколько часов. Дову спешить некуда, а Натан заповедь выполнял посещения больного. О многом они говорили, но в основном о Боге. Во Всевышнего Дов не верил.

— Если бы ты покрутился с мое в гетто, — повторял он собеседнику, — тоже бы перестал верить. Я еще совсем ребенком был, шесть лет всего, а такого насмотрелся, двум взрослых хватит.

— А в каком гетто ты был?

— Есть маленький городок в маленькой стране, Шауляй называется.

— Шауляй! — вскричал Натан. — Мой отец, тоже из Шауляя. Видишь, какое совпадение. А ты говоришь Бога нет!

— При чем здесь Бог? — усмехнулся Дов. — Ты же сам сказал — простое совпадение.

— Это чудом называется! Сам посуди, сколько шауляйских евреев в живых осталось? Горстка! Мне отец рассказал, как их в гетто убивали. А тех, кто уцелел — в концлагеря увезли.

— Ты мне рассказываешь? — скривился Дов. — Я это своими глазами видел.

— Тем более! Значит, понимаешь, что встретить земляка шансы весьма невелики. А уж в нашей с тобой ситуации — и подавно. Такое редчайшее совпадение и называется чудом.

— Ну, ничего особенно редчайшего я тут не вижу, — буркнул Дов, но возражать перестал.

Вернулся Натан домой в Бней-Брак и с порога принялся рассказывать отцу про удивительный случай.

— Вайнштейн его фамилия? — вдруг насторожился Велвл. — А как отца зовут?

— Кажется Ханох, — ответил ничего не подозревающий Натан. — Да, точно Ханох.

Фишл стал белее субботней скатерти и рухнул на стул.

— Так это сын Ханоха Вайнштейна, — прошептал он. — Какое совпадение, Боже мой, какое ужасное совпадение!

— Что случилось, отец!? — вскричал не на шутку перепугавший Натан. — Ты знаком этим человеком?

— Знаком ли я с этим негодяем? — горько усмехнулся Мотл. — К несчастью знаком, и еще как знаком. И вот что я говорю тебе, Натан, — голос его окреп, а бледность почти прошла. — Ни за что на свете, ни под каким видом ты станешь помогать сыну Ханоха Вайнштейна. Небо упадет на землю, Бней-Брак полетит вверх тормашками, но ты не пожертвуешь этому молодчику даже одну каплю своей крови!

— Папа, но я же обещал, — попытался возразить Натан. — Бумаги подписывал…

— Ничто не может заставить человека действовать себе во вред. Даже его собственная подпись, — не соглашался Велвл.

В ешиве Натана учили, что с человеком, объятым приступом гнева, лучше не спорить. Поэтому он закончил разговор и два дня словом не обмолвился о Вайнштейне. По правде говоря, он сильно обиделся на отца. Подросткам и юношам во всем мерещатся оскорбления, умаление их личности. С годами это проходит, и человек начинает видеть мир не через очки собственного «я». Впрочем, некоторые остаются самолюбивыми подростками до глубоких седин. Натана воспитывали хорошие наставники, и благодаря их урокам он сумел справиться с порывом эгоизма.

«Может так случиться, — думал он, — что результаты подробного анализа окажутся отрицательными и проблема решится сама собой. Зачем зря отца сердить, подожду, пока придет открытка из больницы».

Он уже и не знал, чего хотеть. С одной стороны, было бы здорово помочь Дову. Несмотря на полную противоположность взглядов, он питал к нему совершенно необъяснимую симпатию, и Дов, похоже, чувствовал то же самое. С другой стороны, заповедь почитания родителей! Вот и поди разберись, где правда!

Вытащив из почтового ящика открытку со штампом больницы, он долго не мог заставить себя перевести взгляд на текст. Увы, сама собой проблема не решалась. Анализы оказались положительными и его просили срочно связаться с регистратурой для определения дня пересадки. И тогда Натан пошел к главе своей ешивы.

— Вопрос интересный, — сказал тот, выслушав ученика. — Боюсь, просто так твой отец не изменит своего решения. Давай, я попробую с ним поговорить.

Когда глава ешива вошел в гостиную, Велвл не знал, куда его усадить. Еще бы, такая честь! Не каждый день столь уважаемый человек посещает дом простого еврея. Однако, выслушав гостя, он резко переменился в лице.