Любовь и смерть в прямом эфире

— Роковой? — мгновенно пугается инженер. Потом бормочет: — Почему ж обязательно роковой?

— Потому что в кино только такая!

— Тебе же целых двадцать два года! — в ужасе говорит Артем Арсеньевич, видимо с тоской вспомнив прагматичную Маню. — А ты ведешь себя как ребенок!

— Я не ребенок! — мгновенно обижается Виолетта. — Я тебе сегодня ночью это докажу!

— Кошмар какой-то!

— Нет, завтра. Ты непременно должен помучиться ожиданием.

— Бред!

— И тогда я приду.

— Боже мой! Я просто уверен, что они все сейчас нас видят и слышат! Маня, Сонечка, Петя, дядя Боря, тетя Саша и Иван Петрович, главный инженер, и завпроизводством Петр Ивановиче.

— Непременно завтра.

Виолетта прижимается к инженеру, чмокает его в щеку:

— Фи! Шершавая! Ты должен непременно завтра побриться. В ванне, — понизив голос, говорит она. — Когда я себе это представляю…

Инженер испуганно оглядывается:

— Послушай, а нельзя ли как-нибудь…

— …то чувствую такое…

— …иначе.

— …такое. Словом, что-то определенно чувствую. Артем Арсеньевич бормочет:

— Я принесу из гостиной оставшиеся тарелки. Инженер поспешно ретируется с кухни, а камера его не оставляет, тут же переключается на гостиную.

— По вашему лицу не скажешь, что вы счастливы, — при виде его замечает Кучеренко.

— Скорее, расстроен. Как-то оно все не туда повернулось.

— Это от безделья, — замечает Зося. — От скуки.

— Не переживайте, — утешает пенсионер. — Роскошная ведь женщина.

— Маня поймет и простит. — Алексей Градов.

— Или не простит. — Люська.

— Мудрая женщина должна вести себя мудро. — Серафима Евгеньевна.

— Как же глупо все получилось! — вздыхает инженер.

— А с любовью оно всегда так получается. Глупо. — У Кучеренко, видимо, богатый жизненный опыт. И по части женщин тоже. — Особенно глупо все получается, когда рядом такая молодая и красивая девушка.

— Но она же как ребенок! — отчаянно кричит инженер. — Бог знает что себе вообразила! Что ж мне теперь делать?

— Развестись, — флегматично советует Градов.

— И жениться на Виолетте, — вторит ему Кучеренко. — Вместе миллион поделите. Что, мало?

— Зато какой получится круиз! — улыбается программист.

— Маня все слышит! — в ужасе говорит Суворов. — Господи, зачем я вообще во все это ввязался?

— А и в самом деле, зачем, Артем Арсеньевич? — интересуется Зося. Она всего на год младше Виолетты, но с инженером на «вы».

— Я ведь у самых истоков стоял, — вздыхает Суворов. — Еще когда все эти игры только-только завоевывали телевидение. Еще на заре, так сказать, принимал участие. У меня способностей вроде никаких особых и нет, но зато память хорошая. Можно сказать, механическая. Было время — остался без работы. Началась конверсия, производство сократили. А я как раз на военном заводе работал. Живем мы с Маней не в столице, в пригороде. Маленький такой населенный пункт.

— Ох и язык у вас, Артем Арсеньевич, — морщится Ирисова. — Прямо казенный!

— Это все от энциклопедий. Когда остался без работы, начал со скуки их листать. Потом оказалось, что чисто механически запоминаю разные интересные факты. Помните, про Древний Рим как-то рассказывал? Про «Лицезрение любви»? Это оттуда, из энциклопедий. Много интересных фактиков узнал. Долго я так на диване лежал. Читал, радио слушал. Однажды говорят: «Объявляем конкурс! Кто написал слова к такой-то песне?» Звоните и получите приз. Я со скуки взял да и позвонил. Угадал правильно, и — на тебе! Получил в подарок пылесос. Наш-то как раз сломался. Маня в слезы от радости: ах, какой ты молодец! Мол, позвони еще куда-нибудь. Ну, оно и покатило. В столицу стал наведываться, на отбор в разные там передачи.

— В «Что? Где? Когда?» не пробовали? — интересуется Кучеренко. — Там такие эрудиты хорошие деньги зарабатывают. В интеллектуальном казино. Этим, как там его? Своим собственным умом! Вот!

Суворов только рукой машет:

— Мне бы чего попроще. Когда попал на «Поле чудес», тут вся родня на уши стала. Всем миром взялись болеть. А родня у меня большая. Тетя Саша, дядя Боря…

— Слышали, слышали! — смеется Люська.

— С тех пор стал пробоваться на всякие игры, где призы дают, у меня просто-таки в привычку вошло. Во что я только не играл!

— А в «Счастливчике»? Играли?

— Тридцать две тысячи, — уныло говорит Артем Арсеньевич.

— С ума сойти! — громко ахает Серафима Евгеньевна. — Тридцать две тысячи!

— Так обидно же! — жалуется Суворов. — Так хорошо шел! Но был один вопросик — засомневался. Надо было подсказку взять, да пожадничал. Думал — проскочу. Интуиция, мол, не подводит. Подвела. Обидно.

— Но «Игра на вылет» — это же совсем другое, — говорит Зося. — Здесь же не нужны ваши энциклопедические знания.

— Почему другое? — удивляется Суворов. — Деньги же дают! Целый миллион!

— Но почему именно вас отобрали? — Зося явно этим очень заинтересована.

— А почему тебя? — обижается инженер.

— Меня-то как раз понятно почему, — грустно усмехается Зося.

— А Артем танцует замечательно, — вдруг вступается за инженера Люська. Они почти ровесники, а имя-отчество у инженера из заковыристых. Вот с некоторых пор «ты» и «Артем». Суворов это принял. — И вообще…