Любовь и вечность

Птичница Анна, по всей видимости, зашла в сарай за кормом для уток и гусей. Это была не очень высокая кокетливая девушка с темными вьющимися волосами и приятной белозубой улыбкой. В целом Анна выглядела очень соблазнительно, хотя кому-то и могло показаться, что она слегка полновата. Михаэль наблюдал за девушкой издали, и Генриетту заинтересовала причина такого интереса. Когда господин вошел в сарай, подсобница проследовала за ним и спряталась в стоге сена. Наблюдая за странным поведением хозяина, Генриетта решила, что господин решил установить степень аппетитности прелестей птичницы, расположенных, как бы это сказать?…Ниже спины, выше ног и между ними. Крупа хранилась в мешках, которые, в свою очередь, были помещены в достаточно высокие плетеные изделия, типа корзин. В тот момент, когда Анна, встала на скамеечку и наклонилась вперед для того, чтобы зачерпнуть овса, к ней сзади подошел, точнее, беззвучно подкрался, хозяин. Недолго думая, мужчина схватил её за ноги и засунул головой в эту своеобразную емкость для хранения зерна. Представляете себе картину? Из корзины торчат ноги, юбки освобождают молодые стройные ножки и… К сожалению, Генриетта видела не все, но слышала истошные крики Анны, барахтающейся в зерне и беспомощно перебирающей ногами в воздухе. Хозяин же наоборот встал ногами на эту злосчастную табуретку и засунул свои ручищи в корзину, точнее, в то, что там находилось. Если сказать более конкретно, то в жадных мужских руках оказалось то, что ранее было скрыто под юбками Анны. Всю эту роскошь хозяин мял и тискал. Причем его интересовало не только то, что было между ног и их окружало. Михаэль старательно ощупывал верх ног или, исходя из позы девушки, их низ. Затем хозяин намеренно наклонил корзину в свою сторону, и пленница оказалась в полной власти разгоряченного мужчины. В этот момент, как показалось Генриетте, руки хозяина достигли главной цели, потому что Анна почему-то мучительно сладко застонала и перестала сопротивляться. Дыхание молодой птичницы сбилось, подчиняясь участившемуся сердцебиению. Девушка отдышалась и начала оголять плечи и манящую грудь. Анне не терпелось скинуть с себя все, что скрывало её возбужденное тело от этого решительного дикаря. Михаэль же грозно взглянул на молодую распутницу и возмущенно заорал: «Опять развратница! Прелюбодейка! Да еще с такими узкими бедрами! Никуда не годится! Можно ли в этом городе найти честную женщину?». Закончив свой гневный выпад, хозяин поставил развратницу – прелюбодейку туда, где она и стояла до «медосмотра», и в сердцах шлепнул её по совсем не узкой попке. Михаэль явно не хотел такую, как он выразился, нечестную женщину. Когда этот, как выразилась Генриетта, конь с раздутыми от возмущения ноздрями разгневанно прошествовал к выходу мимо укрытия подсобницы, она изумилась размеру его мужского оружия, героически оставленного в ножнах. А ведь мужчина мог им воспользоваться. Даже странно, что хозяин этого не сделал. Видимо, Михаэль стремился к иной, одному ему понятной цели. Анна так и не узнала о том, что во время этой эротической сцены в сарае находился любопытный зритель. Генриетте показалось странным то, что птичница никому не рассказала о своем приятном приключении. Но, возможно, Анна не хотела гневить хозяина в надежде на то, что он все же соизволит довести до логического конца начатое им дело. А вот Генриетта, прелести которой были более чем просто круглыми и упругими, начала панически бояться этого завоевателя женщин.