Любовь - яд [СИ]

Правильно — она должна быть счастлива. Кулаки непроизвольно сжались. Василиса тоже так подумает и начнет играть с Фоминым в уже привычные игры. Как бы сильно-то не заигралась. Артур понимал, что она должна вести себя как простая медсестра, ответить на ухаживания. Разумом понимал, а вот волна ревности все равно в душе закипала. Уснуть так и не получилось. Глаз не сомкнул, пока не услышал, как медперсонал заступил на смену. Голос Василисы, Семеныча. Они звенели чашками, разговаривали. Артур различал так же голос Рыжова. А этот вертухай, что здесь делает? Зачастил гад, как только Анечка появилась.

"Суетитесь придурки, а она моя. Вы все хвосты перед ней павлинами распустили, а она яму вам роет. Она умеет, я-то знаю, как она умеет ударить ниже пояса и ударит, да так что мало не покажется. Это моя женщина и она пришла за мной"

***

Семеныч с утра как всегда был слишком дерганым. Руки тряслись, под глазами мешки. Жаль хороший врач, а ведь сопьется рано или поздно. Это пока на плаву держится, но надолго ли его хватит. С моим появлением, правда, наплыв работы у главврача поубавился, он все взвалил на меня. А я только рада была, так время быстрей пролетало. Только сегодня Семеныч выглядел особо плохо, лицо бледное и покрыто красными пятнами. Не иначе как водки паленной вчера напился. Похмелье жестокое с трудом справляется. К обеду и вовсе ему поплохело и я заметила как он украдкой медицинского спирта в стакан плеснул. А вот и первый звоночек — выпивка на рабочем месте. Мне только на руку. Чем меньше он обращает на меня внимание, тем лучше.

— Что-то мне совсем сегодня нехорошо. Видать подхватил я какую-то дрянь. Я прилягу, посплю.

— Конечно, поспите, я и сама справлюсь. Утренний осмотр провели, отдыхайте. Я вот укол Чернышеву сделаю и книжку почитаю.

— Анечка, а что там дед? Я смотрел его карточку — выписать его надо. Скажи дежурному — пусть уводит. Хватит прохлаждаться.

— Может, подержим его еще парочку дней? Он говорил, что там его убить хотят.

Семеныч рукой на меня махнул.

— Все они так говорят. Здесь работать не надо и надзор слабый. Валяйся и жри — не хочу. Убить его хотят. Ты хоть знаешь, за что он сидит? Жену прирезал от ревности. Двенадцать колото резаных ран. Это ж как осатанеть надо было? Жалеет она его. А он бы не пожалел. Да, достают его в камере. Так кого не достают? Здесь выживает сильнейший, как у зверей. Так что пусть уводят его. Я и так этого симулянта неделю продержал, хотя там и вируса как такового не было.

— Хорошо. Сейчас скажу — пусть уводят.

Я все еще не могла поверить, что пожилой мужчина, выглядевший старым и больным, жену свою убил с особой жестокостью. Вспомнились слова подполковника.

— Вот и ладненько. Меньше народу — больше кислороду. Прилягу я на пол часика.

Я кивнула и аккуратно сложила папки на столе Семеныча. Деда мне было жаль, даже не смотря на то, что рассказал главврач, только не хотела я сейчас в это вмешиваться. Для всех я должна быть покорной медсестричкой Анечкой. Мне сказали — я сделала, вот и все.

***

— Как прошел вечер, Анечка? Кум домой подбросил?

Я посмотрела на Артура и увидела, как потемнели его глаза. Ревнует? Должен ведь понимать, что нам обоим это нужно. Если поймут, что я с подполковником роман закрутила, никто тронуть не посмеет. Но ведь все равно ревнует.

— Вы не дергайтесь, а то иголка выскочит.

Артур смотрел на меня нагло, как когда-то, раздевая взглядом. Не скрою. Не удержалась я, оделась немного по-другому. Вместо водолазки блузку пару поговичек расстегнуты, и Чернышев жадно смотрел на ложбинку между грудей. Потом опустил глаза ниже на ноги затянутые в чулки. Потом снова мне в глаза. Он возбужден. С трудом держит себя в руках. Я знала, что сейчас любой из заключенных реагировал бы на меня точно так же. Для них я пахну свободой, женщиной, удовольствием. Только даже осознание этого факта не мешало острому желанию разливаться по моему телу. Так не вовремя и так некстати.

От резкого звука, который разнесся по всему помещению, я вздрогнула. Это было похоже на сирену, только гудки короткие как звонок в дверях и пронзительные. Лампочка на потолке замигала красным.

— Что это? — вскрикнула я, услышав, как что-то крикнул по рации дежурный и послышался топот ног по коридору.

Дверь процедурной распахнулась, и я увидела Семеныча.

— Оставайся здесь. Там драка, поножовщина.

Снова топот ног по коридору, а потом физиономия Ветлицкого в проеме двери:

— Похоже, деда замочили. Ждали его видимо. Я пойду, посмотрю что там.

От этих слов у меня сердце перестало биться, я рванула к двери, но Артур схватил меня за руку.

— Не смей. Не лезь в это. Если там драка — попадешь под раздачу.

— Но там человека ранили, я обязана.

— Стоять, я сказал. Заигралась в докторшу. Остынь.