Любовь игрока

— Ты же вложил в него все свои деньги, а это чертовски рискованное предприятие.

— Франсис, риск — моя стихия.

— Советую тебе подумать, Брайт. Что ты будешь делать, если наш проект потерпит крах?

— А что будешь делать ты?

— Я останусь герцогом. Это чего-нибудь да стоит.

— Но ты снова будешь бедным герцогом, если мы потерпим неудачу, хотя такого не должно случиться. А я останусь Маллореном, и, не в пример тебе, у меня нет долгов.

— Но ты можешь в них залезть.

— Черта с два. Я всегда достану деньги за карточным столом.

— Если удача не изменит тебе.

— Здесь не просто удача, — заметил Брайт. Удача и везение, когда дело касается игральных костей. Вот почему я предпочитаю карты. Что за мрачное настроение, Франсис?

Герцог тяжело вздохнул:

— Если ты испытываешь угрызения совести за карточным столом, то я испытываю их сейчас. Изменение соотношения сил в парламенте, неудача с земляными работами, ошибка в расчетах, сделанных Бриндлеем, и мы потерпим крах. Даже при удачном стечении обстоятельств мы можем остаться без денег.

— Вот почему я стараюсь очаровать Дженни Финдлейсон.

— Если дела пойдут плохо, неужели ты женишься на ней, чтобы поддержать мой проект?

— А почему бы и нет?

— Но она же дрянь.

— Она красивая женщина без особых предрассудков и знает себе цену.

— На это у нее есть причины — она богата, но…

— Что но?

Герцог помолчал, обдумывая ответ.

— Прости, если я оскорбляю тебя в твоих лучших чувствах, но, зная эту даму, считаю, что она не для тебя.

— Черт возьми! — воскликнул Брайт. — Ты хочешь сказать, что она предпочитает твои достоинства моим? Ты герцог, со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Ты более подходишь ей?

— Бедный герцог, — заметил, покраснев, Бриджуотер. — Я осторожно подвел ее к разговору о браке. Зачем, решил я, мне действовать через посредника, если я сам могу заполучить все ее деньги? Однако она считает меня сумасшедшим и убеждена, что я собираюсь вложить все ее состояние в сомнительное мероприятие, посадив ее тем самым на хлеб и воду.

Брайт рассмеялся:

— Мне нравится эта умная женщина. Интересно, сумеет ли она догадаться, что, выйдя замуж за меня, тоже рискует вложить деньги в твой сомнительный проект.

— Иногда мне кажется, что ты твердо веришь в неудачу моих планов, — заметил герцог, ставя бокал на стол.

— Повторяю, я бы не стал поддерживать тебя, если бы не верил в удачу, — ответил Брайт. — Но риск не пугает меня. — Он поднял бокал и допил остатки первосортного, согретого в руках бренди. — Успех без риска скучен. Я до безумия люблю играть по-крупному. Строй свой канал, Франсис, и будь уверен, что я достану деньги.

На следующее утро Порция проснулась в очень плохом настроении, что бывало с ней редко. Даже после последнего удара, который преподнесла ей судьба, она вставала, строя оптимистические планы. Но сейчас она просто не знала, что делать.

После разговора с Оливером она едва сомкнула глаза — тревожные мысли не давали ей покоя. Она вспоминала, что после рокового проигрыша брат до приезда в Лондон никогда не брал в руки карты. Сейчас же ее не покидало мрачное предчувствие, что его порок уже неизлечим и что, даже если им удастся занять денег, он может легко проиграть их снова.

Всю ночь Порция строила планы, как удержать ливера в Оверстеде и отвадить его от губительного пристрастия.

Что станется с их семьей, если никто, даже Форт, не одолжит им денег? А такое вполне может случиться, если Узнает, что Оливер — заядлый игрок. В первый же день нового года им придется отдать Оверстед этому проклятому Барклаю, и что тогда?

Их единственным прибежищем может стать дом брата матери в Манчестере. Такая перспектива повергла ее в еще большее уныние. Она дважды гостила у дяди Кренфорда я возненавидела место, где он жил. Сам по себе дом был достаточно красивым и обширным. Расположенный в центре города, он, однако, вплотную прилегал к камвольным фабрикам, шумным и грязным. Его фасад выходил на запруженную народом улицу, а задняя часть — в крошечный, чахлый садик.

Порция выросла в сельской местности и не представляла своей жизни без полей и садов.

Все же улицы, прилегавшие к дому ее дяди, были похожи одна на другую — с редкими чахлыми деревцами, грохотом телег, груженных углем, пряжей или сукном. Телеги вздымали облака пыли, с них летели клочья пряжи и угольная пыль.

Даже если она разобьет там сад, то вряд ли растения приживутся в столь загрязненном воздухе. Но выбора нет: потеряв Оверстед, они вынуждены будут жить в Манчестере, или их ждет голодная смерть.

Бессонная ночь и тревожные мысли настолько изнурили Порцию, что она находилась на грани истерики. Но начинался новый день, и она должна была взять себя в руки, чтобы не дать волю отчаянию.

«В конце концов, — думала она, раздвигая шторы, — деньги, спрятанные за поленницей, позволят продержаться нам какое-то время. У нас пока есть крыша над головой, и мы не голодаем».