«Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине

«В Москве я остановилась у Зинаиды Волконской, моей невестки, которая приняла меня с такой нежностью и добротой, которых я никогда не забуду: она окружила меня заботами, вниманием, любовью и состраданием. Зная мою страсть к музыке, она пригласила всех итальянских певцов, которые были тогда в Москве, и несколько талантливых певиц… Я говорила им: «Еще, еще! Подумайте только, ведь я никогда больше не услышу музыки!» Пушкин, наш великий поэт, тоже был здесь… Во время добровольного изгнания нас, жен сосланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения; он хотел передать мне свое «Послание к узникам» («Во глубине сибирских руд») для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Муравьевой. Пушкин говорил мне: «Я хочу написать сочинение о Пугачеве. Я отправлюсь на места, перееду через Урал, проеду дальше и приду просить у вас убежища в Нерчинских рудниках».

А. В. Веневитинов, брат поэта, передавал такие подробности этого вечера, на котором З. Волконская пела отрывок из «Агнессы» Паэра:

«Третьего дня ей минуло двадцать лет. Это интересная и вместе могучая женщина – больше своего несчастья. Она его преодолела, выплакала; источник слез уже иссох в ней… Отрывок из «Агнессы» Паэра был пресечен в самом том месте, где несчастная дочь умоляет еще несчастнейшего родителя о прощении своем. Невольное сближение злосчастья Агнессы или отца ее с настоящим положением… отняло голос и силу у кн. Зинаиды, а бедная сестра ее по сердцу принуждена была выйти, ибо залилась слезами и не хотела, чтобы это приметили…

Остаток вечера был печален. Когда все разъехались и осталось только очень мало самых близких и вхожих к кн. Зинаиде, она вошла сперва в гостиную, села в угол, все слушала музыку, которая для нее не переставала, потом приблизилась к клавикордам, села на диван, говорила тихим голосом очень мало, изредка улыбалась…»

В «Русских женщинах» Н. А. Некрасов вложил в уста М. Н. Волконской такие слова о Пушкине на этом вечере:

Со мной он по комнате долго ходил,Судьбой озабочен моею,

Я помню, родные, что он говорил,Да так передать не сумею:«Идите, идите! Вы сильны душой,

Вы смелым терпеньем богаты,Пусть мирно свершится ваш путь роковой,Пусть вас не смущают утраты!Поверьте, душевной такой чистоты

Не стоит сей свет ненавистный!Блажен, кто меняет его суетыНа подвиг любви бескорыстной!..»

Ранним утром родные, близкие, друзья и знакомые проводили Марию Николаевну по беломраморным ступеням парадной лестницы салона до зимнего возка.